25 янв.
Многоуважаемый Павел Федорович, присланные Вами фотографии* в самом деле хороши, особенно Полицейская улица и площадь. А Полицейская ул<ица> с ее черными тенями напоминает даже не то Мексику, не то Яву; и во всяком случае, если бы не собор вдали, то никто бы не сказал, что это русский город.
«Русские книги» Венгерова у Вас давно уже есть*. Я присылал Вам их всякий раз, как выходил в свет новый выпуск, и мною уже послано 26 выпусков. Теперь, если Вы выписали второй экземпляр, я не знаю, продолжать ли мне высылать дальнейшие выпуски?
Вот уже неделя, как в Ялте непрерывно идут дожди, и я готов кричать караул от скуки. А как много я теряю оттого, что живу здесь! И между прочим, как мало библиотека получила от меня за прошлый год оттого, что я на благословенном юге. Я бы на Вашем месте выписывал журналы, а не книги. Книги пусть жертвуют обыватели, и для посетителя библиотеки не так интересны книги, как текущая журналистика, русская и заграничная.
И. Я. Павловский* теперь не в духе. Говоря по секрету, он не ладит с «Нов<ым> временем», которое на дело Дрейфуса смотрит иными глазами, чем он, и преспокойно переделывает его телеграммы. Он не в духе, и потому, вероятно, ничего не пишет мне о музее. Весною я буду видеться с ним в Париже.
Моя «Чайка» идет в Москве в переполненном театре, билеты все проданы. Говорят, поставлена пьеса необыкновенно. Мне москвичи прислали адрес*.
Напишите, где «Русские книги», присланные мной; может быть, они где-нибудь в библиотеке на полке. Кстати сказать, это издание мало годится для карточного каталога. Ведь оно доведено только до В и касается лишь того, что было, а не того, что появляется на свет в наши дни. В России подобные издания всегда страшно запаздывали.
Как только откроется навигация, пришлю Вам книг, но не очень много; пришлю между прочим «Палестину» Суворина в очень хорошем переплете.
Будьте здоровы и благополучны. От всей души благодарю Вас за письмо и за фотографии и желаю всего хорошего. Жму руку.
Какой скучный стал «Таганр<огский> вестник»!
На конверте:
Гольцеву В. А., 26 января 1899*
2602. В. А. ГОЛЬЦЕВУ
26 января 1899 г. Ялта.
26 янв.
Милый Виктор Александрович, Вукол приехал — и ничего, в хорошем настроении. По-видимому, в Ялте ему нравится, хотя погода прескверная.
На сих днях д-р П. И. Куркин (из санитарного бюро губернского земства), которого ты уже немножко знаешь, позвонит тебе в телефон и спросит, когда можно с тобой повидаться. Пожалуйста, дай ему 5-10 минут. Дело у него к тебе чисто литературное*. Зовут его — Петр Иванович.
Вукол вчера рассказывал мне про обед у Тихомирова, когда И. И. Иванов говорил речь. Занятно. Вот напиши водевиль в одном акте.
Будь здоров. Крепко жму руку.
Горбунову-Посадову И. И., 27 января 1899*
2603. И. И. ГОРБУНОВУ-ПОСАДОВУ
27 января 1899 г. Ялта.
27 янв.
Дорогой Иван Иванович, около недели назад я послал Вам в Москву важное в коммерческом отношении письмо — и теперь вижу, что* Вы не получили его. Дело в том, что я продаю, или почти уже продал, Марксу, издателю «Нивы», все свои сочинения, право собственности, и я сообщал Вам об этом в помянутом письме, прося прислать справку — сколько экземпляров у Вас еще осталось. Будьте добры, напишите мне, какие из моих рассказов печатались у Вас и сколько экземпляров имеется еще в продаже — и вообще как нам быть теперь. Переговоры ведет П. А. Сергеенко. Его московский адрес: Лубянка, гостиница «Бельвю». Зовут его Петр Алексеевич. Будьте добры, пошлите справку также и ему, ибо ему поручено произвести все расчеты.
Всё это свалилось на меня, как цветочный горшок с окна на голову. До меня давно уже доходили слухи, что Маркс хочет купить меня, но я не ожидал никак, что это произойдет так скоро, что я вдруг ни с того ни с сего стану марксистом.
Итак, стало быть, Ваше намерение* выпустить в свет для интелл<игентных> читателей мои последние три рассказа — ныне неосуществимо. Договора я еще не читал, но Сергеенко уже телеграфировал, что в договоре дальнейшее печатание оговорено* крупной неустойкой. И этот договор представляется мне теперь собачьей конурой, из которой глядит злой, старый, мохнатый пес.
Суворин в своих письмах называет Сергеенко гробовщиком.
В апреле я буду в Мелихове; проживу тут всё лето, потом осенью, вероятно, опять в Крым. Я буду ожидать Вас к себе и в Мелихове и в Крыму*, и за обещание Ваше побывать у меня шлю Вам сердечную благодарность. Вы наш желанный гость. Насчет Вашего приезда ко мне давайте спишемся в апреле.
Так называемых авторских экземпляров не присылайте мне*. Пришлите только «Жену» и «Именины» по одному экземпляру и «Палату № 6» — пять экземпляров. И если у Вас вышли еще какие-нибудь новые книжки, то и их пришлите.
Когда писал «Душечку», то никак не думал, что ее будет читать Лев Николаевич*. Спасибо Вам; Ваши строки о Льве Николаевиче я читал с истинным наслаждением.
Крепко жму Вам руку и желаю Вам и Вашей жене всего хорошего. Будьте здоровы и благополучны.
Грюнбергу Ю. О., 27 января 1899*
2604. Ю. О. ГРЮНБЕРГУ
27 января 1899 г. Ялта.
27 янв.
