Мизиновой Л. С., 18 марта 1899*
2689. Л. С. МИЗИНОВОЙ
18 марта 1899 г. Ялта.
18 март.
Милая Лика, в эту весну в Париж я не поеду*; нет времени, и к тому же здесь в Крыму так хорошо, что уехать нет никакой возможности. Мне кажется, было бы лучше, если бы Вы, вместо того чтобы поджидать меня в Париже, сами приехали в Ялту; здесь я показал бы Вам свою дачу, которая строится, покатал бы Вас по Южному берегу и потом вместе отправились бы в Москву.
Новость!! Мы, по-видимому, опять будем жить в Москве, и Маша уже подыскивает помещение. Так и решили: зиму в Москве, а остальное время в Крыму. После смерти отца Мелихово утеряло для матери и сестры всякую прелесть и стало совсем чужим, насколько можно судить по их коротким письмам.
В самом деле, подумайте и приезжайте в Ялту*. Я бы мог подождать Вас здесь до 10–15 апреля стар<ого> стиля. Если надумаете, то телеграфируйте мне только три слова: «Jalta. Tchekhoff. Trois», т. е. что третьего апреля Вы приедете. Вместо trois, поставьте 28, 4… или как хотите, лишь бы я хотя приблизительно знал день, когда Вас ждать. С парохода приезжайте прямо на Аутскую, дача Иловайской (извозчик 40 к.), где я живу; потом вместе поищем для Вас квартиру, потом пошлем на пароход за Вашим большим багажом, потом будем гулять (но вольности Вам я никакой не позволю), потом уедем вместе в Москву на великолепном курьерском поезде. Ваш путь: Вена, Волочиск, Одесса, отсюда на пароходе — Ялта. Из Одессы пришлете телеграмму: «Ялта, Чехову. Еду». Понимаете?
Купите мне в Лувре дюжину платков с меткой А., купите галстуков — я заплачу Вам вдвое.
Как Вы себя ведете? Полнеете? Худеете? Как Ваше пение?
Будьте здоровы, прелесть, очаровательная, восхитительная, крепко жму руку, жду скорейшего ответа.
Орлову И. И., 18 марта 1899*
2690. И. И. ОРЛОВУ
18 марта 1899 г. Ялта.
18 март.
Дорогой Иван Иванович, Альтшуллер, вероятно, уже написал Вам — Кольцов умер, и мы его хоронили* в ясный, теплый день на ауткинском кладбище.
В Ялте уже весна; всё зеленеет, цветет, на набережной встречаются новые лица. Сегодня приедут Миролюбов и Горький*, начинается съезд, а я, вероятно, через 2–2½ недели укачу отсюда на север, поближе к Вам*. Дом мой строится, но муза моя совершенно расстроилась, я ничего не пишу, и работать совсем не хочется; надо вздохнуть иным воздухом, а здесь на юге такая лень! Настроение большею частью скверное, благодаря письмам, которые шлют мне друзья и знакомые. То и дело приходится в письмах или утешать, или отчитывать, или грызться на собачий манер. Получаю много писем по поводу студенческой истории* — от студентов, от взрослых; даже от Суворина три письма получил. И исключенные студенты ко мне приходили*. По- моему, взрослые, т. е. отцы и власть имущие, дали большого маху; они вели себя, как турецкие паши с младотурками и софтами, и общественное мнение на сей раз весьма красноречиво доказало, что Россия, слава богу, уже не Турция. Кое-какие письма покажу Вам при свидании, а пока давайте говорить о Вас. Как вы поживаете? Думаете ли приехать в Ялту? Когда? Застану ли я Вас летом в Подсолнечном, если приеду?
По-моему, Кольцов умер от эмболии. Незадолго до смерти в легком у него был инфаркт. Вероятно, был эндокардит, на какой почве? не знаю, не спрашивал у лечивших его докторов. Мельком слышал, что нашли много белка. По-видимому, человек замучился вконец от разных хлопот и умер оттого, что замучился.
Альтшуллер здравствует, хандрит. Преосвященный Елпатий* воздвигает здание, бодро шагает, весел, неутомим, остроумен. В женской гимназии бываю реже; там всё благополучно, по-прежнему гостеприимны и милы. Синани всё тот же.
Крепко жму руку. Будьте здоровы, веселы и живите с аппетитом, без скуки, без болезней, а главное — приезжайте к нам каждый год.
Чеховой М. П., 19 марта 1899*
2691. М. П. ЧЕХОВОЙ
19 марта 1899 г. Ялта.
19 м.
Милая Маша, изразцы нужны для украшения стены в ватере — я писал об этом. Да и понятно, ибо кто станет делать печь из зеленых изразцов? Итак, подожди моего приезда, выберем изразцы вместе.
Что касается покупки дома, то я не мечтал о доходности. Я хотел просто небольшой, недорогой домишко для себя. Конечно, хорошо кроме квартиры иметь еще доход, но как бы не очутиться в положении Яши Корнеева*, который был рад безумно, когда продал дом. Возиться с банком, с жильцами, ремонтом, налогами, полицией и проч и проч., возиться, уплачивать долг, и для чего? — чтобы в глубокой старости, буде доживешь до нее, завещать дом какому-нибудь двоюродному племяннику вроде Семенковича. Если, по твоим соображениям, от дома, после всех расходов, будет оставаться тысяча рублей, тогда стоит купить; если меньше тысячи, то не стоит, ибо нервов испортишь на 500. Не забывай, что с домом придется возиться главным образом тебе, не забывай сего, чтобы потом на себя не роптать и не жалеть. Если дом стоит 35 тыс., то заложить можно только в 15 тыс., а 20 уплатить в январе 1900 г., когда я получу от Маркса. Можно и теперь, не дожидаясь января, уплатить 10 тыс. Как бы ни было, остановки за деньгами не будет. Если понадобится теперь же, то где-нибудь займем 10 тыс. до января. Новинский бульв<ар> хорошее место, хотя и далеко до Курского вокзала.
Катар мой затих, я здоров совершенно. Если покупать дом, то устраивайтесь теперь же, чтобы вопрос был решен до июня.
Даша Мусина-Пушкина, Цикада, вдова, выходит замуж за маленького актера*, играющего выходные роли.
Пиши подробнее. Если начнешь покупать дом, то опиши его, как и что. В случае надобности телеграфируй, не скупись. В Москву приеду, когда не останется там ни одной снежинки.
Поклон и привет мамаше и Ване с семьей.
