авиация способна наносить сокрушительные удары, превращая в прах и пепел целые города. Столица Финляндии, с ее слабой и устаревшей системой ПВО, представлялась идеальным объектом для такой демонстрации. К участию в многодневной операции привлекалась практически вся авиация дальнего действия (АДД) Советского Союза. В давно ушедшее прошлое ушли уже указания «бомбить малыми группами отдельных звеньев». С равными интервалами в 10 дней планировалось нанести три мощнейших удара, в которых одновременно должны были принять участие все боеспособные самолеты. И самолетами этими были уже не легкие «скоростные» СБ с бомбовой нагрузкой в шесть ФАБ-100, а дальние ДБ-3ф, американские «Митчелы» В-25, американские же «дугласы» советского производства (Ли-2) и тяжелые четырехмоторные «летающие крепости» Fle-8, способные поднять ФАБ-2000 или даже ФАБ-5000.
Первый налет состоялся в ночь с 6 на 7 февраля. Из 785 поднявшихся в воздух бомбардировщиков достигли цели 728 самолетов, которые сбросили на Хельсинки 6991 бомбу общим весом в 924 тонны. Без малого одна килотонна. Среди всего прочего на столицу Финляндии было сброшено две ФАБ-5000 (одна такая бомба могла снести целый квартал), шесть ФАБ-2000 и четыре ФАБ-1000. Составленное на следующий день донесение штаба ВВС Карельского фронта гласило:
Во втором налете, состоявшемся в ночь с 16 на 17 февраля, приняло участие «всего» 408 (по другим данным — 497) самолетов, которые сбросили на город 4317 бомб. Самым мощным стал третий налет (в ночь с 26 на 27 февраля), в котором приняло участие 929 бомбардировщиков, из которых 863 достигли цели. Было сброшено 5182 бомбы суммарным весом 1010 тонн. Характерной особенностью этого налета стало массированное использование тяжелых и сверхтяжелых бомб: 20 ФАБ-2000, 621 ФАБ-500, 1431 ФАБ-250. В общей сложности на Хельсинки было сброшено 16490 фугасных и зажигательных бомб совокупным весом 2575 тонн. Еще раз подчеркнем, что это была самая крупная операция советской АДД за все годы войны. И не просто «самая крупная», а не идущая ни в какое сравнение со знаменитыми, описанными в сотнях публикаций налетами на Берлин, осуществленными в конце лета 1941 г. Тогда ВВС Балтфлота в период с 8 августа по 5 сентября сбросили на Берлин 311 бомб общим весом в 36 тонн.
Февральские бомбардировки Хельсинки имели многообразные, по большей части — неожиданные, последствия.
Когда в сентябре 1944 г. (уже после подписания Соглашения о перемирии) представители советского военного командования смогли прибыть в Хельсинки, то вместо груды обугленных развалин они, к крайнему своему удивлению, обнаружили полный жизни город. Эмоциональные впечатления вполне подтверждаются ставшими ныне известными цифрами и фактами. Согласно докладу командующего ПВО Финляндии, представленному 7 февраля в Ставку Маннергейма, в результате первого налета в черте города было разрушено и повреждено 64 каменных дома, в пригородах разрушено или сгорело 29 каменных и 330 деревянных зданий. Погибло 83 человека, 322 были ранены. В порту Хельсинки уничтожено два грузовых судна и один сторожевой катер [52]. Жертвы и разрушения, как видим, значительные, но никак не соответствующие ожидаемому результату от сброса 7 тыс. бомб общим весом почти в килотонну.
По сведениям финского историка авиации К.Ф. Геуста, в «населенных районах города» упало всего 799 бомб, что, как нетрудно убедиться, составляет всего 4,8% от общего числа сброшенных в ходе трех налетов бомб, или 8,5% от общего числа фугасных бомб (факт падения каждой зажигательной бомбы не всегда мог быть зафиксирован по отдельности). Куда же упали остальные, т.е. 15 тыс. авиабомб? На портовые сооружения и промышленные предприятия в пригородах Хельсинки? Возможно. Но потеря (в общей сложности) трех катеров и двух грузовых пароходов заставляет усомниться и в этом. Тот же К.Ф. Геуст высказывает следующую гипотезу:
В целом же февральские («мирные», как их назвали в Финляндии) бомбардировки оказались недостаточно мощными для того, чтобы сломить волю финнов к сопротивлению, но вполне убедительными для тех, кто все еще надеялся на возможность заключения «почетного мира». 12 февраля 1941 г. финское правительство направило Ю.К. Паасикиви (бывшего посла в Москве и неизменного сторонника политики уступок и «умиротворения» Сталина) в Стокгольм, на встречу с послом СССР в Швеции. 23 февраля Паасикиви вернулся со следующим «пакетом» условий заключения мира:
- граница 1940 года;
- передача порта и района никелевых рудников Петсамо Советскому Союзу;
- разоружение и интернирование немецких войск, находящихся на территории Финляндии;
- демобилизация финской армии до размеров довоенной армии мирного времени;
- возмещение военных убытков Советскому Союзу;
- освобождение и возвращение на Родину военнопленных.
Примечательно, что авторы классической советской 12-томной «Истории Второй мировой войны» не нашли в 12 томах места для перечисления этих требований, ограничившись лишь следующим пассажем:
Обсуждение требований Москвы на совещании у президента Финляндии началось вечером 26 февраля 1944 г. Массированный налет советской авиации лишь ускорил принятие отрицательного решения. Если с неизбежностью возврата к границам 1940 г финские руководители уже успели смириться, то требования интернирования немецких войск, выплаты репараций и отказа от Петсамо представлялись на тот момент в равной степени невыполнимыми и неприемлемыми. 8 марта через заместителя министра иностранных дел Швеции был передан отказ от принятия таких условий, но при этом выражено желание начать прямые переговоры с СССР. 10 и 19 марта, опять же через посла А.М. Коллонтай, был получен следующий ответ:
Практически одновременно с этим. 13 и 16 марта госсекретарь США К. Халл, а затем и президент Ф. Рузвельт публично заявили о том, что Финляндия должна выйти из войны. Таким образом, финскому правительству было совершенно недвусмысленно рекомендовано соглашаться на имеющиеся условия мира, пока они не стали еще хуже.
А они могли стать только хуже, так как после окончательного разгрома гитлеровской Германии Сталин, с одной стороны, перестал бы нуждаться в помощи союзников, а значит, и сдерживать свои аппетиты в соответствии с их рекомендациями, с другой — смог бы сосредоточить на финском фронте подавляющую военную мощь.
К сожалению, эта простая логика не была своевременно осознана финским руководством. Переговоры в Москве, которые 27–29 марта вели Паасикиви и министр иностранных дел Энкель, закончились полным провалом. Молотов настаивал на «шести пунктах» и конкретизировал два из них. изгнание и/или интернирование немецких войск в Финляндии должно было быть завершено до конца апреля, а размер репараций был определен в 600 млн. долларов.
Для того чтобы по достоинству оценить эту астрономическую цифру, достаточно вспомнить, что знаменитая американская «летающая крепость» (четырехмоторный стратегический бомбардировщик В-17) стоил «всего» 200–250 тыс. долларов. После двухнедельного обсуждения правительство и парламент Финляндии единодушно пришли к решению, которое 19 апреля через посла Коллонтай передали в Москву:
