l:href='#t_pib329_3032'>*. Плохим я стал работником, говоря в скобках.
Первую книжку «Мира божьего»* принесли мне из женской гимназии, я прочел статью Альбова — с большим удовольствием*. Раньше мне не приходилось читать Альбова, хотелось бы знать, кто он такой, начинающий ли писатель, или уже видавший виды*. Итак, «Мир божий» принесли мне из женской гимназии и обещали доставлять мне каждую книжку; стало быть, если Вы и в этом году будете высылать мне журнал (за что я Вам бесконечно благодарен), то высылайте в Москву, по прошлогоднему адресу*.
Ваша статья о горьковской пьесе мне очень понравилась*. Тон превосходный. Пьесы я не видел, знаю ее совсем мало*, но, прочитав Вашу статью, понял, что это превосходная пьеса и что не иметь успеха она не могла.
Завидую Вам, вообще всем, имеющим возможность жить не в Крыму.
Крепко жму руку и еще раз прошу извинить меня, войти в положение. Авось, в будущем покрою грехи свои. Желаю Вам всего хорошего.
На конверте:
Книппер-Чеховой О. Л., 11 января 1903*
3965. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
11 января 1903 г. Ялта.
Актрисуля, дуся, сегодня я написал Батюшкову, чтобы высылали тебе в Москву «Мир божий»*. Я написал ему*, что мне «М<ир> б<ожий>» в Ялте не нужен, ибо женская гимназия получает и снабжает меня им. Сегодня уехала Маша, и вот перед обедом задул сильный ветер. Скажи ей, чтобы она написала мне, не качало ли ее. Вообще пусть напишет, как ехала до Москвы*.
Когда приеду в Москву, то непременно побываю у Якунчиковой*. Она мне нравится, хотя видел я ее очень мало. Дуся, за праздники все у меня переболталось в голове, так как был нездоров и ничего не делал. Теперь приходится опять начинать все сначала. Горе мое гореванское. Ну, да ничего.
Пусть твой муж поболтается еще годика два, а потом он опять засядет и напишет, к ужасу Маркса, томов пятнадцать.
Выписываю из Синопа много цветов, чтобы посадить их в саду. Это от нечего делать и от скуки. Собаки моей нет, надо хоть цветами заниматься.
Сегодня, наконец, прочел стихотворение Скитальца*, то самое, из-за которого закрыт «Курьер». Про это стихотворение можно сказать только одно, а именно, что оно плохо, а почему его так испугались, никак не пойму. Говорят, что цензора на гауптвахту посадили? За что? Не понимаю. Всё, надо полагать, в трусости.
Пусть Маша расскажет тебе*, как у нас был с визитом некий Тарнани.
Это уж второе письмо, кажется, я посылаю тебе с кляксами. Прости своего нечистоплотного мужа.
Когда пойдет «Консул Берник»?* Хорош ли в Бернике Станиславский?* А что моя жена хороша, великолепна*, в этом я не сомневаюсь. Из тебя*, бабуня, выйдет года через два-три актриса самая настоящая, я тобой уже горжусь и радуюсь за тебя. Благословляю тебя, бабуня, перевертываю несколько раз в воздухе, целую в спину, похлопываю, подбрасываю, ловлю и, крепко сжав в объятиях, целую. Вспоминай своего мужа.
На конверте:
Книппер-Чеховой О. Л., 13 января 1903*
3966. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
13 января 1903 г. Ялта.
Все благополучно*.
На бланке:
Книппер-Чеховой О. Л., 13 января 1903*
3967. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
13 января 1903 г. Ялта.
Оля, моя милая, 11 числа утром, когда уехала Маша, я почувствовал себя неважно; болела грудь, тошнило, 38°. И вчера было то же самое. Спал хорошо, хотя и беспокоили боли. Был Альтшуллер, пришлось опять облачаться в согревающий компресс (он у меня громадный). Сегодня утром было уже 37, я чувствую слабость, сейчас поставлю мушку, но все же я имел право телеграфировать тебе сегодня, что все благополучно. Теперь все хорошо, пошло на поправку, завтра я опять буду совсем здоров. Я от тебя ничего не скрываю, пойми ты это и не беспокой себя телеграммами*. Если бы что случилось не только серьезное, но даже похожее на серьезное, то первый человек, которому бы я сообщил это, была бы ты.
Ты не в духе?* Брось, дуся. Перемелется, мука будет.
Сегодня земля покрыта снегом, туманно, не весело. Мне грустно, что* у меня столько времени ушло без работы и что, по-видимому, я уже не работник. Сидеть в кресле, с компрессом и киснуть не очень-то весело. Ты меня разлюбишь, дусик? Во вчерашнем письме ты писала, что ты подурнела*. Не все ли равно! Если бы у тебя журавлиный нос вырос, то и тогда бы я тебя любил.
Обнимаю мою родную, мою хорошую таксу, целую и опять обнимаю. Пиши!!
