Дорогой Виктор Сергеевич, за границу я не поеду, буду жить на даче. Мой адрес: Ст. Нара Брянской дор. Сегодня был у проф. Остроумова. Он нашел у меня несколько недугов, между прочим эмфизему и запретил мне жить зимою в Ялте. Надо, говорит, жить зиму под Москвой, на даче.
Адрес для телеграмм: Нара Чехову. Как приеду в Нару, так и вышлю Вам корректуру*.
Будьте живеньки, здоровеньки.
На обороте:
Чеховой М. П., 24 мая 1903*
4108. М. П. ЧЕХОВОЙ
24 мая 1903 г. Москва.
Милая Маша, я все еще в Москве. Сегодня был у проф<ессора> Остроумова, он долго выслушивал меня, выстукивал, ощупывал, и в конце концов оказалось, что правое легкое у меня весьма неважное, что у меня расширение легких (эмфизема) и катар кишок и проч. и проч. Он прописал мне пять рецептов, а главное — запретил жить зимою в Ялте, находя, что ялтинская зима вообще скверна, и приказал мне проводить зиму где-нибудь поблизости Москвы, на даче. Вот тут и разберись! Как бы то ни было, надо искать теперь для зимы убежище*. Предлагает Якунчикова, предлагает Телешов построить дачу, предлагает Сытин… За границу я не поеду, останусь под Москвой и буду жить у Якунчиковой на Наре, куда уезжаю завтра. Мой адрес: Ст<анция> Нара Брянской ж<елезной> д<ороги>. Для телеграмм просто так: Нара Чехову. Ольга уже была там, ей понравилось.
Пришли мне в Нару* мои сетчатые фуфайки (нитяные, из сетки; их у меня три), пару или трое кальсон из полотна и пиджак не суконный, темный с полосками, без подкладки; постарайся сделать так, чтобы в посылке было меньше 7 фунтов. В августе я непременно приеду*.
Мать и бабушка пусть собираются, в конце октября я возьму их к себе на подмосковную дачу*.
Если на мое имя есть письма, то зачеркни на адресе «Ялта» и напиши «Нара Брянской ж<елезной> д<ороги>» и опусти в почтовый ящик, не наклеивая новых марок. И пусть Арсений заявит об этом на почте, т. е. пусть скажет Бондареву, чтобы вся почта (кроме посылок и газет) высылалась мне в Нару.
Гурзуф и Кучук-Кой надо бы продать*.
Вчера я ужинал с Гольцевым*. «Русская мысль»*, по-видимому, приводится в порядок. Ее не продадут.
А ты бы высылала* мне хотя изредка «Крымский курьер» бандеролью, с 2-х копеечной маркой. От Художественного театра получил я тысячу рублей, как пайщик. Когда приедешь, купишь бумаг Кредитного о<бщест>ва.
Остроумов разрешил мне купаться.
Здоровье мое в общем недурно, жаловаться не на что. Обедаю хорошо. Почти ежедневно бывает у меня Маклаков.
Возле Морозова продается дача* с 20 десятинами земли, видно оттуда Новый Иерусалим, слышно звон, но до станции будет верст семь, а это далеко. Федотова продает свое чудесное имение с обстановкой, с рассрочкой, но тоже очень далеко.
Ну, поклонись мамаше и всем живущим в нашем доме. Судя по газетам, в Ялте теперь дожди*, чему я рад весьма. Будь здорова.
Остроумов обрадовался мне, целовался, но все-таки показался мне грубым поповичем. Все время говорил мне ты, на манер Зембулатова.
Погода здесь чудесная.
Лазаревскому Б. А., 29 мая 1903*
4109. Б. А. ЛАЗАРЕВСКОМУ
29 мая 1903 г. Наро-Фоминское.
Дорогой Борис Александрович, фотографию получил*, большое Вам спасибо! Я за границу не поехал и, вероятно, не скоро поеду, мой дачный адрес:
Наро-Фоминское почт. отд. Московск. губ.
Желаю Вам всего хорошего, жму руку.
На обороте:
Чеховой М. П., 29 мая 1903*
4110. М. П. ЧЕХОВОЙ
29 мая 1903 г. Наро-Фоминское.
Милая Маша, живу я на Наре близ ст<анции> Нара. Сюда доходят простые письма, но лучше писать почтовый адрес: Наро-Фоминское Москов<ской> губ. По этому адресу все посылай — и простые, и заказные. И этот же адрес пусть Арсений отдаст на почте.
Здесь река, много места для прогулок, есть старая часовня. Много рыбы. Я приеду в Ялту в августе*, проживу сентябрь и октябрь, а потом в Москву*, или, вернее, под Москву*. Нового ничего нет, все по-старому. Поклонись мамаше, бабушке, Поле, Арсению. Напиши*, в каком положении фруктовые деревья, розы и вообще растительность. Отошел ли эвкалипт? Как японские ирисы? Будь здорова и весела.
* Надо нанимать или покупать усадьбу.
На обороте:
