— Мне нужно весьма специфическое лекарство. Во-первых, оно практически запрещенное, во-вторых, оно выпускается ограниченными тиражами под особым грифом, в-третьих, оно должно было находиться у вас на складе и быть доступным вашим сотрудникам в течение очень небольшого периода времени. Скажем, в течение месяца.
— Их миллионы, таких!
— А я говорю: нет.
— Какое лекарство?
— «Катон-17».
— О! — Она уважительно закивала головой. — Вы знаете, что его можно купить на любом подпольном рынке наркотиков? Наркоманы с его помощью куда-то улетают...
— Но купить не в упаковке, правда?
— Конечно. Коробки они, разумеется, выбрасывают... Господи! — воскликнула она. — Если бы вы знали, как мы замучились выслеживать тех, кто продает их налево!
— Но хоть иногда ловите?
— Ну, ловим, конечно, но на их место приходят сотни других... К тому же у наркоманов тоже половина таблеток — подделки. А «Катон» подделывают чаще остальных. Он же очень дорогой.
— Этот был не поддельный... Но мы отвлеклись. Вот вам диск. Сбросьте, пожалуйста, номера партий, которые хранились здесь и были доступны вашим сотрудникам с января по март две тысячи девяносто пятого года. Думаю, это номера четыре, не больше.
— Но в каждом по сто цифр! — предупредила она.
— Хоть двести! — весело ответила я. — Сколько вам понадобится времени?
— Полчаса.
— Я погуляю.
В коридоре пахло жареной капустой. Это было мило, по-домашнему, но я снова подумала, что с акциями компании надо быть крайне осторожной. Пожалуй, посоветую клиентам скинуть основную часть. Я огляделась. У меня оставалось время и на выяснение того, что выяснять не хотелось. Я остановилась посредине коридора, не решаясь идти дальше. Кому это нужно? Никому... Мчавшийся мимо клерк саданул меня плечом изо всей силы. Я повернулась вокруг своей оси. Все равно делать нечего, не стоять же здесь, как дура...
Орготдел оказался на следующем этаже. Здесь начальником был мужчина. Я представилась не полицейским, а торговым агентом, поэтому никакой любезности в ответ не получила.
— Вам чего? — буркнул он, не отрываясь от компьютера.
— Вы к нам один раз уже обращались...
— И что?
— Может, захотите обратиться еще раз... И кроме того, мне нужна одна справка...
— Марта! — заорал он. В кабинете появилась голова испуганной Марты. — Поговори... — Он раздраженно указал мне рукой в сторону выхода.
Разумеется, Марта решила отыграться на мне за свой испуг. Тем более что перед вызовом в кабинет начальника она мирно красила ногти. Его окрик испортил ей мизинец.
— Не надо приходить. Надо звонить! Как вы вообще сюда попали? Торговых агентов к нам не пускают.
— Я была в соседнем отделе. Они разместили у нас заказ. Я приехала согласовать детали...
— Вы от какой фирмы?
— «Михайлов Фьюнералс».
— «Фьюнералс»? Похоронное? У них что, кто-то помер в соседнем отделе?
— Нет. Наоборот, женится. Мы украшаем ресторан цветами.
— Живыми?
— Искусственными.
— Фу! Мерзость какая! А к нам вы зачем зашли?
— Понимаете, полтора года назад вы обращались в нашу фирму. Когда хоронили вашего генерального.
— Возможно.
Я замялась, нервно теребя бахрому на стуле.
— Ну-ну, — подбодрила меня Марта, снова приступая к окраске ногтей.
— Это был очень большой заказ...
— Естественно. Там были тысячи цветов. В том числе и искусственных.
— Был ведь февраль...
— Дело не в феврале! — Она резко подняла голову, возмущенно глядя на меня, и даже махнула кисточкой от избытка чувств. — Дело в том, что на свете есть жлобы! Понятно? Жлобы, которым все мало!
— Вот я как раз по этому поводу...
Но она меня не слушала.
— У генерального здесь всем заправляла его любовница. Такая сука! Моя подруга работала у нее. Все ей было мало! Не подруге, конечно, а этой твари. Она организацию похорон зубами вырвала! Ну понятно — здесь можно хорошо нажиться! Потом, она понимала, что под ней земля горит, что ее выкинут уже на следующий день, вот и перестала стесняться. Хотя можно было бы и постесняться немножко, да? И так наворовала, дай бог. Он ведь у нас блаженный был. Наркоман с тридцатилетним стажем... Вообще ничем не интересовался. Сексуально озабоченный...
Марта по-настоящему плюнула на пол. В фармацевтической корпорации! Я чуть не застонала.
— Все перекрестились, когда она ушла! — продолжила секретарша. — Но этот позор на похоронах мы долго не забудем. Нет, не забудем... Почти все цветы были искусственными! Это какое позорище, а? У генерального директора огромной корпорации! Представляете, как она нажилась?.. А вы-то чего пришли? — спохватилась Марта.
— Я была агентом на этой сделке... Внештатным. Работала на испытательном сроке, нашла этот контракт... И мне положены проценты. Это большая сумма, как вы понимаете.
— И?
— И вот уже полтора года я не могу получить свой процент. Меня постоянно водят за нос. То говорят, что сделка сорвалась, то вдруг выясняется, что еще раньше меня ее подписал другой их сотрудник — штатный. Но ведь я же договаривалась! Я же не сумасшедшая! Обговаривала и скидку, и сроки поставки, и разновидности цветов. Но не получила за это ни гроша!
— Это бывает... — сказала Марта. — И конечно, никакой справки я вам дать не могу. Да она и не будет иметь юридической силы... Смиритесь. Такое случается сплошь и рядом с мелочевкой вроде нас с вами.
— Но хотя бы посмотрите в компьютере: цветы поставляла наша фирма?
Марта сделала кислую мину. Видимо, ей очень не хотелось напрягаться. Но классовая солидарность возобладала, она нажала на светлый контур на столе.
— Ваша. «Михайлов Фьюнералс», — сказала она через минуту. — И агент здесь есть. Но он мужчина.
Я взглянула на экран вслед за ней.
И подумала: «Надо торопиться».
Дальше я все делала бегом: забрала дискету, на ходу засунула ее в записную книжку, ласково просмотрела заветные коды (их было немного, как я и предполагала) — один из них точно совпадет с кодом на упаковке, которая валяется сейчас, опечатанная, в каком-нибудь полицейском столе. Почему я в этом уверена? А потому, что один из организаторов кражи очень жадный человек. Можно изменить все: внешность, колени, грудь и даже биографию, но жадность неискоренима. Первый Марианнин любовник был неправ — не ногти на ногах выдают происхождение, а мелочность. Я просто видела, как этот будущий организатор забирал все, что можно, перед своим уходом. А что здесь можно? Дорогие и запрещенные лекарства! Он ведь и у меня так поступил...
Пути веревки оказались длиннее. Вначале пришлось ехать на фирму — а она расположилась за
