Матвей снова сглотнул и очень раздельно выговорил:
– Господин линкор-капитан, можете верить, можете не верить, но никаких паразитов я в вашу сеть не запускал.
– Да? – Изверг вдруг сделался невыносимо ласков. – Может, ты и не угрожал мне чем-нибудь подобным? Может, ты вовсе не хакер, и фамилия твоя действительно Чинарёв? Но понимаешь, дру-жо-чек, в сущности я ведь совершенно не интересуюсь знать, ты ли это сделал. Я знаю только, что у нас в сети завелась какая-то нечисть, которая жрёт и гадит напропалую. Я знаю, что практически каждый сервер миражит – чем дальше, тем чаще. А нужно мне, чтобы всё как можно скорее заработало штатно, и чтоб ни одна высокопосаженная задница не смогла заподозрить, что сеть сбоила. Иначе мне сделается невыносимо досадно и потребуется на ком-нибудь досаду сорвать. Догадываешься, кто самая подходящая кандидатура?!
Во время этого монолога, так и сочащегося омерзительной смесью желчи и едкой притворной сладости, Молчанов, нахмурясь, сосредоточенно грыз ногти. Казалось, он совершенно не слушает Изверга. Но стоило лишь тому примолкнуть на миг, поперхнувшись торопливым вдохом, как Матвей тут же воткнулся с вопросом:
– Что вы подразумевали под «жрёт и гадит»?
Вопрос этот был задан очень по-деловому, чуть ли даже не властно, и линкор-капитан слегка опешил.
– Что подразумеваю? – он вздёрнул брови. – Да именно то, что сказал! Некоторые файлы съедены начисто, одно название осталось; некоторые надгрызены и загажены – преимущественно точками, но встречаются и более сложные знаки препинания… Гадить там же, где жрёшь – типично хакерская манера!
– «Я, кормясь, как и ты без зазренья возьмусь перегадить всё то, до чего доберусь», – медленно продекламировал Молчанов. – Что вы пробовали?
– В смысле борьбы? – деструктор в Изверговой руке чуть-чуть опустился. – Да я перепробовал все дезинфекц-программы, которые здесь есть (а есть их здесь очень немало). И всё без толку. Ещё я пробовал по-просту выявлять и стирать файлы, самопроизвольно меняющие объём. Ещё пробовал переформатировать загаженные сегменты. И никакой пользы, кроме существенного вреда.
– Никакой пользы… – Молчанов поёрзал в кресле, пытаясь сесть с максимальным удобством, но так, чтоб не видеть компа. – Виктор Борисович, я, конечно, может и хакер, но я всегда говорил: глобальная компьютеризация – это уютная такая комфортабельная могила нашей цивилизации (уж извините поэту невольную рифмочку). Ещё странно, что этого не случилось раньше…
– Ты, кажется, решил позаговаривать мне зубы?! – Сползший было куда-то вниз рубиновый блик прицела взмыл к Матвеевой переносице.
– Простите, увлёкся… то есть отвлёкся. Каюсь. Не надо меня убивать, я обязательно попробую исправиться. А вы… Вы прикиньте общую нынешнюю картину-картиночку! К примеру, доктора Тромпса называют ведущим хирургом планеты – за что? За то, что он изобрёл Панацею-700 и лучше всех умеет с ней обращаться? Выгоните его нахрен из-за контактора, дайте ему плазмоскальпель – то-то классный получится ужастик про Джима-Свежевателя! Доверьте диспетчеру САМОМУ составлять расписание стратополётов, заставьте полицейского САМОГО включать и выключать квантофоры… Помните «Кошмар столетия» – ну, когда Ласкер запустил в Интерсеть первого самоактивирующегося лонгольера? – Матвей было замолчал, но вдруг спохватился, хмыкнул пренебрежительно: – Только, ради Бога, не вообразите, что я это в таком мрачном свете просто как хакер – ну, из страха смысл жизни потерять. Лично я без компов обошелся бы преспокойненько. У меня ведь по большому-то счёту не к хакерству талант, у меня талант дела прокручивать. Выгодные. И смысл жизни у меня один: жизнь. В крайнем случае, проживу хоть на стихоплётские гонорары… Лишь бы вообще была такая возможность – прожить.
Если бы у петухов наличествовали лица, то у персонажа басни, выискавшего жемчужное зерно в куче навоза, на лице проступило бы выражение вроде того, которое изображалось на лице линкор-капитана В.Б.Изверова во время Молчановской речи. С той лишь разницей, что от упомянутого Изверова жемчужина явно ускользала. Так явно и так нахально она ускользала, что Изверг, наконец, утратил всякую надежду её выискать. И сказал:
– Сынок, от твоей болтовни у меня оскомина. Да специфическая такая: сводит не скулы, а палец. Как на грех, именно тот, что сейчас на спусковой клавише.
– Так помассируйте его, – осклабился Матвей. – Только осторожно: вряд ли руководство серьёзной экспедицией доверят человеку, у которого вся рубка забрызгана мозгами какого-то хакера.
Изверов тоже осклабился:
– Никакого «забрызгана». Это тебе не аннигиляционная лучёвка, это гравиразрядник. Зона поражения на миг делается в тыщу раз тяжелее, только-то и всего. Инфаркт или инсульт – смотря куда навести. – На последних словах Изверговский оскал напрочь утратил и без того чахлое улыбкоподобие.
– Вы лучше убрали бы эту свою гравиштуку, – серьёзно сказал Матвей. – А если впрямь радеете о всеобщем благе больше, чем о собственном (каких только психических отклонений не бывает на свете!), вам бы самое время забыть об экспедиции и взорвать вашу посу… пардон, Мотру к дьяволовой бабушке.
– Что за вздор ты несёшь?! – Изверг посерел от бешенства, и тем не менее деструктор он опустил.
Молчанов грустно покивал:
– Вздор, вы правы. Так делу не помочь. Если это случилось здесь и теперь, наверняка случится и где- нибудь ещё.
– Да что «это»?! – Изверов отшвырнул стрелялку и сжал кулаки. – Ты можешь изъясняться по- нормальному, ты, клоун?!
– Помните вы говорили, что чёрт-те сколько времени пытались вывести с вашей Мотры тараканов, да так руки и опустили? – очень спокойно и дружелюбно спросил Матвей.
– Ну, говорил! Ну?!
– Так вот, тараканы забрались в вашу локальную сеть. Пока ещё только в неё. Именно «пока» и именно «ещё».
Нет, это не было каким-то там озарением: догадка о причинах странного миражения блокшивских компов уже давно вызрела в Молчановском подсознании. Просто до сих пор этой догадке никак не удавалось вылезти на свет: занятый более важными мыслями и делами Матвей не замечал её. Ну, или почти не замечал.
А вот на Изверова это подействовало, как… как… ну вот как если бы древним жниварским орудием да по репродуктивным органам. С размаху и вдруг.
– Ты же тогда вроде сразу стёр… – только и сумел выдавить герой космоса, нервно елозя рукавом по лбу, залоснившемуся от обильной испарины.
– Стёр, – согласился Молчанов. – Только что я стёр? Я стёр единственный файл без названия. А вскоре после этого первый раз обнаружился файл-пустышка: одно название без ничего. Понимаете? Он сходу кинулся прятаться, он присвоил себе первое попавшееся название – одной из наших баз данных. Вот её-то я и вымарал. А он отсиделся, как… – Матвею вдруг вспомнилось «Наступление и уползание», – как под конфетной бумажкой. Отсиделся и свалил дальше.
– Знаешь, что самое бредовое во всём этом бреде? – трудно, задушено как-то просипел Изверг.
– То, что вы в него сразу поверили, – Матвей задумался на какой-то миг и добавил: – И что я сам верю.
Пару-тройку секунд он исподлобья глядел в рвущиеся из орбит Изверговы глаза, затем уселся в кресле по-нормальному и уставился на монитор. Монитор был главным образом слеп. Только по самому обрезу экрана гонялись друг за другом разноцветные альбийские напугайчики: комп деликатно напоминал, что он активирован и покуда ещё сяк-так работоспособен.
– Это ж подумать только! – выговорил, наконец, Молчанов, рассеянно наблюдая, как зелёное исчадие карликовых джунглей Альбы настигает желтого собрата и сходу вгрызается ему в хвост. – Подумать только, какой удар по самолюбию человечества! До чего же роскошные варианты гибели нашей цивилизации выдумывали предки, а? Ядерные, термоядерные и анигилляционные катастрофы, армады извращённо злобных пришельцев, глобальные эпидемии, мутации, излучения… астероидная опасность… Возвышенно!
