всякие изуверские похоронные обряды. Но вот омлет… Смешать останки невинного младенца с омерзительными выделениями гнусного млекопитающего… А знаешь, отчего началась Глобальная Флерианская Агрессия? Это они, наконец, сумели точно перевести слово «кухня».
– Н-ну, что ещё расскажешь? – поинтересовался Молчанов.
– Ещё? Загадку могу загадать. От безрассудного обращения с чем гибнет больше всего народу?
– Народу – это в смысле людей? – терпеливо осведомился Матвей, тщетно пытаясь устроиться поудобнее. – Тогда с бабами.
– Никак нет. С информацией. Знаешь, как Таблица Менделеева формулировала свой пе-ри-о-ди-че-ский закон? Кое-что можно рассказывать при посторонних ушах, только если посторонние уши отдельно от прочего лежат на столе и в них пе-ри-о-ди-че-ски стряхивают сигарный пепел.
Молчанов забыл про «поудобнее» и вытянулся этаким столбиком, на манер изумлённого суслика:
– Это кто, говоришь, так говорил?!
– Ну, Менделеева, – снисходительно объяснил Клаус. – Дочка того химика, который рассортировал по порядку атомы. Тёмный ты, всё-таки!
– Ага, – покладисто закивал Молчанов, – будем считать, что это именно я тёмный. И давай будем считать, что уже достаточно отгладили друг другу извилины. Чё ты хочешь?
– Я хочу-у-у… – затянул было Клаус, но тут чиф-брэйн с мелодичным гудком высветил на дисплее надпись «Оперэйшн из дан», и добавил голосом: «Признаки визуального либо акустического контроля за рубкой не выявлены. Данная версия программы „Варварин нос“ устарела. Если вы хотите быть уверенным в абсолютной без…»
– Заткнись, – сказал Клаус.
Брэйн послушно заткнулся.
– Жулики, – сказал Клаус. – Версия устарела… А месяц назад клялись, что самая последняя.
– Не жулики, а вымогатели. Это чтоб ты испугался и побежал покупать новую – в два раза дороже и с практически теми же возм… ой… можностями, – Матвей опять заёрзал в поисках более удобной позы: от сусликового столбика у него моментально затекли ноги. Наверное, все суслики или очень накачанные, или самураи: «чем хуже мне, тем лучше для меня».
– Н-да? Ну, тебе виднее.
Кадыр-оглы вымолвил это с таким ехидством, что лже-бухгалтер Рашн испугался, не вслух ли было ляпнуто про сусликов-самураев.
Да нет, вроде бы не вслух… А тогда почему?..
– Ладно, – Клаус вдруг очень посерьёзнел. – Поскольку посторонних ушей тут сейчас не присутствует даже в качестве пепельниц, можешь излагать свои соображения о происходящем.
– Сначала давай-ка ты. А я, если не возражаешь, найду себе более уютное место, – вздохнул Матвей, поднимаясь.
Долго искать более уютное место он не стал, а прямо отправился к противоперегрузочному креслу перед главным пультом. Клаус не возражал. Полдюймовый кашалот вроде бы тоже не возражал – он с прежним усердием глодал объектив.
– Собственно, у меня информации ничтожно, – сказал Клаус. – Две версии произошедшего. Первая (менее правдоподобная, но с понятным мотивом): Шостак и Фил просто-напросто струсили в ответственный момент и удрали, спасая шкуры. В этом случае SOS про вышедший из строя реактор дали они из своей груши – если пресловутая груша оказалась с двигателями, то наверняка она и не без коммуникатора. Что же касается фрегата… Ведь чего он от нас хочет сделалось ясно с первого же взгляда – даже ещё до того, как он успел по нам двинуть из своей артиллерии. А ты сам, едва узнав о целях экспедиции, предположил, что конкуренты попробуют с нами разделаться именно таким обр… – Он вдруг перебил сам себя поспешным (очень и чересчур поспешным) сообщением: – Это мне Крэнг пересказал ваш такой разговор!
– Ах, значит это Крэнг сам пересказал… – нарочито рассеянно промямлил Молчанов.
– Да, Крэнг. Вот… Я, правда, не думаю, чтобы «Макрохард» пошел на наруше… Ладно, цум тойфель. А вторая моя версия более правдоподобна, но какая-то безмотивная… – Немец Кадыр-оглы замолчал, выжидательно поглядывая на собеседника.
Минуту-другую собеседник эту выжидательность упорно игнорировал. Собеседник с неправдоподобной заинтересованностью любовался экраном: микрокашалот оттуда вдруг панически порскнул, а на его микрокашалотьем месте промелькнул задумчивый скорбный глаз в четыре микрокашалотьи длины диаметром. Потом глаз тоже исчез и по экрану вальяжно поплыли этакие вертикальные тигриные полосы. Они всё плыли и плыли, а Матвей их считал. Досчитав до пятидесяти чёрных и сорока девяти желтооранжевых, он, наконец, снизошел вспомнить о Клаусе.
– Значит, говоришь, безмотивная… – протянул он раздумчиво. – А давай-ка… Ты меня баснями уже потчевал, так давай-ка теперь я тебе должочек верну…
– Я тебя баснями что?! – перебил Клаус, грозно приподнимаясь.
– Потчевать, – разъяснил лже-бухгалтер, продолжая следить за проплыванием безразмерного полосатого бока, – это всё равно, что угощать.
– Так бы и сказал, – буркнул Кадыр-оглы, обмякая.
А Матвей гнул своё:
– Стал-быть, баечка… Жила-была одна солидная фирма. Очень солидная фирма с очень солидными проблемами. И вот однажды владельцы фирмы задумали свои проблемы решить, для чего постановили отправить за тридевять планет исключительно ответственную (а, значит, исключительно дорогую) экспедицию. Но оснастили экспедицию эту… по документам – снаряжением экстракласса, на деле – завалью, а разницу положили себе в карман. Но чтобы махинации их не дай бог не всплыли, нужно было следы взять да и замести как-нибудь. А какой есть самый надёжный способ замести следы? А такой: ВА-А- АЩЕ замести. Навсегда то есть. С летальным исходом. Например, перед самым отлётом укнокать бухгалтера, который проворачивал все упомянутые махинации и знает чересчур много. Уавтокатастрофить его, догадосного, и на завакантневшееся место принять какого-нибудь хлопа (желательно, поразвесистей). Но этого мало. Ведь хозяева фирмы – люди, а для человека какое свойство натуры характернее всяких- прочих?
– Разум, – сказал Клаус.
– Жадность, – сказал Матвей.
И продолжил:
– Поэтому заметать следы хозяева фирмы решили опять-таки с выгодой. Человечество уже давным- давно придумало способ наживаться на летальных исходах. Этот способ называется словом «страховка». Правда, примерно так же давно то же самое паскудное человечество навыдумывало всяких приёмчиков для выведения на чистую воду тех, кто с выгодой заметает следы. Поэтому хозяева фирмы сделали всё очень- очень хитро. Они через подставных лиц купили прекрасный корабль и… Старая мудрая истина: чтоб хорошо зарабатывать нужно хорошо тратить. Они так хорошо потратились на свой корабль, что страховая кампания прямо-таки внутрь себя провернулась, выклянчивая заключить договор на максимальную сумму страховки. Понимаешь? Сама! По собственной инициативе и воле. Воображая, что уж с таким-то кораблём ничего случиться не может; что идиот-владелец внесёт страховой взнос по максимуму, а она – компания – будет вынуждена заплатить приблизительно никому и приблизительно нихрена. Даже сам «Ллойд Гэлэктик», сей древний великий монстр, во могуществе своем как бы даже не обогнавший Промлигу в купе с её подпольным хозяином – даже он услужливо клюнул на якобы стопроцентную вероятность дармового заработка. Каковой факт наглядно иллюстрирует мой давешний тезис о жадности.
А ещё хозяева фирмы хорошо потратились на каких-то чинуш в профсоюзе и в департаменте кадрового контроля, чтоб те зажмурились на формирование экипажа из никчемной завали (миль пардон, мон ами… то бишь верзейхунг, майн фройнд, но давай называть вещи своими именами)… И теперь, если страховщики попросят тот чёртов департамент или тот не менее чёртов профсоюз о независимой экспертизе… Ну, ты понимаешь, что это будет за экспертиза. Беззаветные то ли герои, то ли, верней, дураки, орущие «Я сам себе друг, но истина дороже» давным-давно вымерли.
Но хозяева фирмы не только страховкой озаботились. Они озаботились ещё и ПЕРЕстраховкой. Они сформировали экспедицию из людей, которые в случае какой непредвиденности… нет, не только да и не
