И еще несколько слов об одной исключительно важной серенской находке, своеобразно, неоспоримо, материально подкрепляющей некоторые особенности «Слова» и, в частности, в какой-то мере его подлинность. Боже, сколько было истрачено слов, чтобы объяснить и оправдать языческое мировидение автора! Да одно это отличительное свойство, говорящее, по выражению Пушкина, «о духе древности» великого произведения, исключает позднейшую подделку! И вот для тех последних скептиков, кто еще стоит — качается на том, будто на переломе XII-XIII веков на Руси уже не должно бы вроде быть рецидивов язычества. и, следовательно, явления самого «Слова», я с удовольствием и удовлетворением сообщу о серенском открытии: Т. Н. Никольской в прахе погибшего города найдена литейная форма, изображающая сцену языческих русалий. Вспоминая, что в 1113 году именно у Серенска был убит язычниками киевский миссионер Кукша, рассматриваю снимок этого изделия XIII века. Динамичные контуры трех женщин, вырезанные уверенной рукой. Одна, запрокинув голову, пьет из кубка, другая играет на музыкальном инструменте, третья зашлась в бесовской пляске. Драгоценнейшая, редчайшая находка! Если у нас нет абсолютно никаких доказательств, что «Слово о полку Игореве» исполнялось или читалось при жизни его героев и автора, отчаянно смело и кощунственно возродившего в тогдашней литературе, а значит в сознании современников, память о языческих богах и верованиях, то сцена русалии, отлитая по этой серенской форме, тайно или явно распространялась по Руси уже после создания поэмы. Слава археологии!
— Татьяна Николаевна, — продолжаю я разговор, до сути коего, чрезвычайно интересной и нужной мне, мы пока не добрались; подхожу со стороны и вроде бы издалека: — При том, гозоря по-современному, промышленном потенциале, что имел Серснск, и навыках его мастеров не делали ли там оружия?
— По количеству, характеру, расположению и сочетанию находок можно с уверенностью утверждать, что Серенск также и город оружейников. Знаете, сбыт этого товара во все времена был гарантирован…
— А что за находки?
— Ну, прежде всего кузнечные горны, специальный инструмент — кувалды, наковальни, а также отходы и полуфабрикаты изделий. Во-вторых, огромное количество археологически сохранившегося, легко опознаваемого оружия и средств защиты воинов…
При неполном раскопе Серенска найдено сто двадцать три каленых наконечника стрел, шесть наконечников копий, сабля, сабельные ножны, мечи, железные кистени, бронзовая булава, восемь обрывков кольчуг, пятьдесят девять пластин от брони.
— Есть и вполне сенсационная находка, — говорит мне Татьяна Николаевна.
— Что вы имеете в виду? — спрашиваю.
— Железная личина, — торжественно произносит Никольская, и я вздрагиваю. — Кованая защитная маска, почти точно повторяющая черты лица воина.
Вздрагиваю потому, что до этого разговора успел уже написать о «железных воинах» на козельских стенах, допустив, что если в далеком залесном Вщиже, раскопанном академиком Б. А. Рыбаковым, обнаружилась «личина», то в такой стратегически важной крепости, как Козельск, они тоже должны бы быть на вооружении! И вот оно, подтверждение, — в Серенске, ремесленной и оружейной мастерской Козельского удельного княжества, найдена железная маска! Их пока всего несколько экземпляров в распоряжении ученых, но надо учесть, какая еще лежит перед нами археологическая целина. Между прочим, на вооружении западных рыцарей «личин» в то время не было, они надевали на головы цилиндрические ведра с прорезями для глаз. «Ведра» эти были тяжелы, громоздки, сужали обзор…
Подвожу разговор к наиболее важному для меня:
— В вашей краткой специальной публикации о раскопках Серенска гибель города не датирована…
— Это время нашествия орды, чему в археологическом материале нашлось бесспорное доказательство. Десятая часть наконечников стрел — по классификации знатоков средневекового оружия — монгольские так называемые «срезни». Они откованы грубо, наспех и даже несколько напоминают каракорумскне.
— Необыкновенно интересно! — продолжил я тему. — Конечно, радиокарбонный метод не может уловить разницу в год-два, но нет ли других способов определить, когда погиб Серенск-в 1238 или 1239- 1240 годах?
— В летописях о взятии Серенска нет ничего — ни в наших, ни у Рашид-ад-Дина, ни в монгольских или китайских источниках. А для вас эта разница в один-два года имеет значение?
— Да! — откликнулся я. — Очень важное.
— Не знаю, как вам помочь. У меня были другие задачи.
— Ну, а если представить общую картину гибели Серенска? Ров там не был слишком трудным препятствием, это не Козельск. И осадных орудий для низких стен, очевидно, не потребовалось. Да и тащить их через лесное бездорожье — дело нереальное. И налет был достаточно внезапным, хотя вполне возможно, что сторожа и предупредили город за несколько часов до штурма. Професспональные воины, взявшие до этого столько сильно укрепленных городов, очевидно, по арканам и лестницам, сделанным на скорую руку, пошли на общий яростный штурм и, овладев в нескольких местах стеной, ворвались в город. Может, даже среди ночи…
— При раскопках детинца мы, между прочим, обнаружили одну археологическую загадку.
— Что именно?
— Невероятное количество горелого зерна.
Я онемел.
— Понимаете, ну просто — сплошное зерно! — восклицает Татьяна Николаевна. — Толстый слой. Везде! Давали на исследование специалистам. Рожь, мягкая пшеница. Конечно, город ремесленников обменивал свои изделия на сельскохозяйственные продукты, выращенные на примыкающем распаханном водоразделе, но не ясно, почему перед гибелью Серенска столько зерна оказалось в его детинце, — аналогов этому нигде нет! Один найденный в детинце нож, облепленный горелыми зернами, я так и оставила…
Она продолжала говорить, а я слушал и не мог произнести ни слова… Будто из-за стены голос:
— Быть может, это был свежий осенний урожаи, но почему он оказался в детинце в таком количестве?
— Нет, — прихожу я в себя. — Дело было весной.
— Вы так думаете?
— В апреле 1238 года, — уточняю я. — Когда часть орды стояла у Козельска.
Степным воинам, прошедшим с боями тысячу километров по зимним дорогам, ничего не стоило в любое время года преодолеть водоразделом каких-то сорок верст — это два-три дневных перехода на истощенных конях, если выбирать сухие и малолесные места. Остаткам орды в тот момент позарез нужно было зерно! И еще три обстоятельства исключают гибель Серенска во время второго набега на Русь: 1. В 1239-1240 годах орда шла хлебородными и густонаселенными южными землями, не нуждаясь в фураже. 2. Даже Переяславль, Киев и Чернигов были попутными пунктами в далеком западном походе, не говоря о других небольших попутных городах. Было бы абсурдным отклоняться далеко на лесной север ради какого-то крохотного ремесленного Серенска, если полководцев орды не соблазнил ни Брянск, ни Любеч, ни даже древний богатый Смоленск, где только каменных церквей, наполненных драгоценной утварью, стояло к тому времени около двадцати. 3. Субудай и Бурундай, Бату и Кадан, некоторые сотники, тысяцкие и рядовые участники второго западного похода прекрасно помнили, что весь водораздел за Жиздрой с его двумя городами — Козельском и Серенском — они превратили в мертвую пустыню; там не было ни жилищ, ни скота, ни зерна, ни людей.
— Да, вы знаете, — задумчиво произносит Никольская, — при раскопках Серенска мы на каждом шагу обнаруживали человеческие скелеты. Поврежденные огнем и совсем целые, женские и детские в том числе. Ох, много! В бывших погребах и подвалах жилищ, в мастерских, постройках детинца… Наверное, задохнулись дымом, погибли в пламени…
Может, жители этого средневекового рабочего городка защищались до последней возможности и, поняв, что гибель неизбежна, сожгли себя вместе с зерном?
Любознательный Читатель. Ну, знаете, это уж, наверное, из области чистой фантастики!
— Почему же? Те времена доподлинно знают также… Стоял в Азербайджане богатейший город Ганджа. Прорвавшаяся из Персии орда обложила в 1235 году этот город и взяла приступом. Армянский летописец Киракос пишет; «Тогда жители, видя город во власти неприятеля, частью сожгли себя вместе со своими жилищами, чтобы не попасть в руки неприятелей, частью сожгли все, что можно было сжечь, и остались
