отправились в путешествие. Это был его способ пережить еще одно приключение. Последнее. — У Одри сжалось горло. — Как он мог?
Джолли обхватил ее за плечи.
— Послушайте, теперь обратной дороги нет, доведем дело до конца. — Он пожал плечами, подчеркивая свою точку зрения. — Все равно терять нам нечего.
Одри посмотрела на него снизу вверх. Казалось, их сердца бьются в унисон.
— Нечего.
— Верно. — В голосе Добсона послышалось сдержанное возбуждение. — А приобрести мы можем все.
Внезапно их лица оказались в нескольких сантиметрах друг от друга, и он бросил такой алчный взгляд на губы Одри, словно хотел съесть ее заживо. Не выдержав, Джолли взял ее за подбородок. Пламя в его глазах становилось все жарче. Наконец он слегка раздвинул губы и наклонил голову.
— Думаю, я должен был поцеловать свою невесту намного раньше, — хрипло сказал он и припал к ее рту.
Спустя мгновение надежные, вооруженные до зубов сторожа чувств Одри смело бросились наутек, бросив ее на произвол судьбы и заставив в одиночку бороться с собственными страстями. Она хотела отстраниться, но не смогла. Хотела стряхнуть с себя наваждение, но не сумела. Она проиграла битву… а он выиграл. Отвечая на его поцелуй, Одри понимала, что это значит. Теперь таиться от самой себя было невозможно. Она любит Джолли Добсона и будет любить его всегда. Несмотря на то что эта любовь никогда не сможет побороть его единственную страсть — страсть к приключениям. Но это чувство должно оставаться ее маленькой тайной. Поняв это, Одри нашла в себе силы отстраниться.
Джолли не стал ее удерживать. Его внимание вновь привлекла лежавшая на столе карта. Он поднял листок, сложил его вчетверо и сунул в папку. Затем сделал вид, что между ними ничего не произошло, посмотрел на Одри, улыбнулся и сказал:
— Пора в дорогу.
Вот и все. «Пора в дорогу». Вместо того чтобы сказать: «Извини, я не хотел целовать тебя». Ничего подобного.
— Куда мы едем? — беспечно спросила Одри, не обращая внимания на колотящееся сердце.
— В плавни Абминга, как я и предполагал.
Одри проглотила комок в горле и приказала себе быть твердой.
— Значит, вы расшифровали карту?
— Ага, — протянул он и открыл дверь, пропуская Одри вперед. — Если повезет, сегодня вечером клад будет у нас в руках.
Одри оглянулась. Ее глаза расширились.
— Вы шутите?
Добсона позабавил ее энтузиазм.
— Ничуть. И не думал.
— Тогда завтра утром я смогу улететь домой, — сказала она и тут же почувствовала, что у нее сжалось сердце.
Уголок рта Джолли приподнялся еще раз.
— Ага, — подтвердил он, пытаясь не обращать внимания, что это известие не вызвало у него ни капли радости. Когда же она успела стать для него залогом будущего счастья?
— Кстати, — сказал Добсон, когда они вышли из адвокатской конторы и оказались на улице, залитой утренним солнцем, — я хотел вас кое о чем спросить…
— О чем?
Брови Джолли сошлись на переносице.
— Кому вы собирались звонить, когда подслушали мой разговор с Томпсоном? Соскучились по своему дружку?
8
Одри решила, что фарс слишком затянулся. Настало время покончить с этим недоразумением. Ей захотелось очиститься. Тем не менее она продолжала идти к пикапу, стоявшему неподалеку от адвокатской конторы, все время ощущая присутствие Джолли у себя за спиной. Наконец она обернулась и сказала:
— Джолли, у меня нет дружка.
— Прошу прощения, — саркастически ответил он. — Я должен был воспользоваться словом «жених».
Злясь на него, на себя и на весь мир, Одри взялась за ручку, открыла дверцу пикапа и плюхнулась на пассажирское место, проделав это молниеносно. Однако Джолли расположился так, что захлопнуть дверцу она уже не успела. Судя по его позе, исполненной мужского высокомерия, а также по насмешливо приподнятым уголкам рта, он ждал ответа на свою последнюю реплику. Какого угодно. Одри сложила руки на груди и бросила на него гневный взгляд.
— И жениха тоже.
— Нет? — повторил он с таким видом, словно эта новость напугала его. Но затем на лице Джолли появилась все та же насмешливая улыбка. — А кому же вы тогда хотели позвонить?
— Это не ваше дело, Джолли Добсон. А теперь будьте добры подвинуться, чтобы я могла закрыть дверь.
Он хотел сделать шаг в сторону, но вдруг остановился и скорчил гримасу.
— Черт побери, подождите минутку… Что вы имеете в виду, когда говорите, что у вас нет жениха?
Одри пожала плечами.
— Мне жаль вас разочаровывать, но у меня его действительно нет. О'кей?
— Есть.
— Нет.
— Нет?
— Нет.
Джолли подбоченился и прищурил глаза.
— Но вы сказали…
— Ничего такого я не говорила! — окрысилась Одри. — Вы сами решили, что я помолвлена. Помните, что было вчера в мэрии, когда мы получали разрешение на регистрацию брака? Вы сами затеяли этот разговор.
— А вы ничего не отрицали.
— Не считала нужным защищаться. А вообще какая вам разница, обручена я с кем-то или нет?
— Никакой, — нагло соврал Джолли, прекрасно зная, что разница есть, и очень большая.
Во всяком случае, для него. Если она сказала правду — а с какой стати ей врать? — тогда завещание Грэма… и их брак… все это было ни к чему…
Но что-то менять уже поздно. Грэм умер, и его завещание вступило в силу. А кроме этого непреложного факта есть еще один: наследство Одри нужно найти до того, как она узнает о его существовании и заподозрит Джолли в том, что он обокрал ее. А она непременно это сделает. Особенно сейчас, зная, что однажды он уже обманул ее. Так что она совершенно права. Обручена она или нет, это уже не имеет никакого значения. Он по-прежнему обязан найти деньги Одри.
Джолли пожал плечами и слегка улыбнулся.
— Я думал, что вы обручились, чтобы выйти замуж, только и всего.
— Да, я была обручена, но разорвала помолвку две недели назад, понятно?.. А теперь давайте сменим тему, — добавила Одри.
— Ага… конечно… давайте.
Он хлопнул дверцей, обошел пикап спереди и сел за руль. Кажется, она сказала, что сама разорвала
