Хитрость оказалась столь примитивной, что великое потрясение нервов обернулось для Коли отвращением и стыдом. В этот миг родился еще один ненавистник фокусов. На фальшивые чудеса Гривцов обиделся до конца дней своих. Наверное, всем великим сыщикам через это надо пройти.
– Для чего вам это понадобилось? – спросил он печально.
– Психологический опыт. Когда человек себя не контролирует, он выдает многое.
– Надеялись, что убийца признается от ужаса?
– Нет, не надеялся, – ответил Родион честно. – Но выдать себя мог.
– Как же это определить?
– Методом исключения.
– Так ведь все барышни перепугались. Как их отличить?
– Интересны те, кто не испугался.
– Это почему?
– Настоящий убийца не страшится какой-то тени и печальных звуков. У него нервы крепкие, разум холодный. Но первая реакция обязательно выдаст.
– Вот как… – Коля задумался над логическим фокусом и спросил: – Заметили кого-нибудь?
– Троих как минимум.
– Будем арестовывать? – Гривцов затаил хищную надежду.
– Это не твердое доказательство. Скорее подозрение.
– Эх, все напрасно… Только невинных барышень до обморока довели.
– Нет, не напрасно, – уверенно сказал Ванзаров. Не стал он посвящать оруженосца в тонкости логики. Ведь одна дама, не испугавшаяся призрака, как-то раз убивала его мечом. А другая – наверняка неплохо его знала. Что же касается третьей, то всякое могло быть. – С Орсини знакомиться пойдете?
– Лучше на воздухе подожду… – ответил Коля и быстро исчез. Как видно, в сторону общественной уборной. Явление призрака далось оруженосцу нелегко. Хоть в обморок не грохнулся, но прочих неприятностей избежал чудом.
А невинные барышни, оставшиеся на попечении Лебедева?
О них Ванзаров старался не думать. До конкурса придут в себя. Если что, у Масловой запасные имеются. Зато неожиданность случилась отличная. В общем – весело.
Убедив неспокойную совесть, что науки без жертв не бывает, а поиска истины – тем более, он отправился в сторону сцены. Но выбирал дальние коридоры, чтобы не попасться на глаза Масловой. На всякий случай.
Из гримерной никто не ответил. Ванзаров постучал еще раз, подергал ручку – закрыто. В поисках фокусника он отправился за кулисы. Среди декораций виднелась мощная фигура в полотняной рубахе. Ассистент поднял одной рукой свернутый куль, еще недавно оживший призраком, словно ягненка.
Искренно поблагодарив за великолепный номер, Родион спросил, где же Орсини. Быть может, спрятался под сценой иль обернулся бесплотным духом?
– Димитри Иванович уехал, – доложил Сданко. – Сказал: такой позор, как пережить.
– Почему же позор? Все прошло великолепно, – нетвердо заявил чиновник полиции, которого все больше терзали разнообразные угрызения. – Фокус удался.
– Димитри Иванович сказал: фокус – не игрушка, а искусство. Нельзя его портить. Очень сердит уехал. Сказал, не хочу никого видеть. Вечером приеду только. Сам тут разбирайся. Очень зол.
– Привет ему и благодарности от меня передайте самые искренние…
– Передам, – степенно обещал Сданко. – Сказал вас плохим словом и что знать больше не хочет. Так зол. Не видел его таким.
Потеря охотника за вампиром была трудна, но Родион готов был пережить и ее. Только спросил:
– Почему я не вижу госпожи Лихачевой?
– Лихачевой? – привычно повторил Сданко. – Уехала Вероника. К родителям в Саратов.
– Одному трудно справляться?
– Справляться? Зачем трудно? Все умею. Представление будет хорошим. Димитри Иванович только трудно, ему ассистентка нужна. Мне нет.
Сданко хоть и держал тяжелый сверток материи на весу, не выражал признаков нетерпения. Такой молодец.
– Этим летом на гастроли в Одессу ездили? – спросил Ванзаров.
– В Одессу? Нет, здесь оставили. Простые фокусы, мало реквизита. Лишний человек.
Чисто золотой характер: спокойный, уравновешенный, добродушный. Просто сокровище для дельной барышни. Грех таким не воспользоваться как свидетелем. Родион стал спрашивать, не видел ли чего подозрительного за кулисами. Сданко не мог понять из обтекаемых вопросов, чего от него хотят. Путался и отвечал вопросом на вопрос. Ну, нельзя же спросить в лоб: не видел ли случайно лужи крови или окровавленного топора? В обморок не грохнется, но потом объясняй про любовь, что уехала в Саратов.
– Чужие за кулисами бывают?
– Чужие? Что им делать? Нет.
– Как можно вынести тяжелую вещь, чтобы никто не заметил? – не унимался чиновник полиции.
На низкого господина, с его точки зрения, Сданко посмотрел с сомнением:
– Зачем такое делать?
– Например, выбросить что-то тяжелое.
– Тяжелое? Черная лестница, пожалуйста, выход во двор. Там свалка.
– А если увидит кто-то?
– Увидит? Пусть увидит, человеку же надо.
– И никто не спросит: чего несешь… в мешке?
– В мешке? Спросят: что несешь?
Так можно ходить по кругу бесконечно. И парню голову морочить не хочется. Такой славный серб.
– Девушки пристают? – вдруг спросил Родион и подмигнул. Усатым это делать не стоит. Глуповато вышло. Без искорки.
Сданко честно подмигнул в ответ:
– Девушки? Они такие. Все время спрашивают. То одно им, то другое. Что-то надо.
Можно понять барышень. На их месте трудно удержаться от искушения и не пристать с просьбами к такому симпатичному мужчинке. Так и хочется его… Нет, позвольте, это уж совсем не мысли нашего героя. Кыш отсюда! Поналетели непонятно откуда… Ну так вот…
– Жениться собираетесь? – продолжил юный чиновник трепетную тему.
– Жениться? Надо. Пора уже.
– Невеста есть?
– Невеста? Есть. Родители найдут. Когда захотят. У нас так принято. Кого родители выберут, того и женись.
– Домой тянет?
– Тянет? Конечно. Два года не был. Скоро уже. Пора. Надо весной дом строить. Денег накопил, пора домой.
– Много накопил?
– Теперь много. Хватит мне.
– Зачем уезжать? С деньгами и у нас хорошо.
– Хорошо? Родители зовут. Говорят, братья женились, теперь твой черед. Невеста хорошая будет, наша. Сад есть, земля есть в приданое. Что еще надо для счастья.
Любопытство совсем не полицейского рода подтолкнуло за язык:
– А как же Вероника?
Кажется, Сданко совсем не понял вопрос:
– Вероника? Уехала она.
– Я не о том… – Родион смутился. – Ну, у вас… между вами… кажется, чувства?
– Какие чувства? Хорошая барышня. Умная. Веселая.
