Фея подняла глаза и мелодичным голосом ответила:
— Я здесь случайно, проездом. Мне стало нехорошо, постоялого двора поблизости не оказалось, вот я и попросила приюта.
Слушая красавицу, придворная дама разглядывала ее и вдруг почувствовала к ней расположение. Она присела и говорит:
— Я приехала сюда помолиться. Зовут меня Цзя. Ваше прекрасное лицо, ваши приятные речи расположили меня к вам. Я уже полюбила вас, — сама не пойму, как это случилось! Сколько же вам лет и как вас зовут?
— Меня тоже зовут Цзя, — ответила Фея, — а лет мне шестнадцать.
— Смотрите-ка, мы с вами вроде как родственницы. Сегодня я не поеду обратно, хочу провести ночь в монастыре, рядом с вами.
Она велела принести свои вещи в комнату Феи. Та после долгого одиночества обрадовалась и знакомству с дамой Цзя, и ее участию. Скоро Фее начало казаться, что они давным-давно знакомы и даже связаны общими узами, как листья одного дерева. Умалчивая о своих тревогах, Фея вела с дамой Цзя приятную для обеих беседу. Придворная дама поняла, что красавица — образованная девушка.
— Мы с вами чуть ли не родственники, — вдруг сказала она, — отчего же вы не откровенны со мной? Судя по вашим манерам, вы не монахиня. Почему вы здесь оказались? Расскажите мне, не таясь.
— Я родом из Лояна, у меня нет близких. В доме, где я жила, со мной произошло несчастье. Я не знала, куда мне деться на этом свете, и вот приехала сюда, чтобы покоем и тишиной залечить свои раны.
Кончив говорить, она закрыла лицо руками. Дама Цзя поняла, что девушке трудно рассказывать о своем горе, и не стала больше расспрашивать.
— Я не знаю, что у вас на душе, — начала она утешать Фею, — но только уверена в том, что будущее ваше лучезарно. Зачем же отрекаться от жизни из-за случайного невезения? Я езжу в этот храм, как к себе домой, все монахини рады оказать мне услугу, поэтому о вас здесь будут хорошо заботиться. Но прошу вас — доверяйте мне, вам будет легче!
Фея поблагодарила придворную даму за добрые слова. А та, наутро собравшись в обратный путь, взяла Фею за руки и долго не отпускала, не в силах расстаться с красавицей.
В столице дама Цзя доложила о своей поездке императрице и отправилась к себе. Помня о Фее, она велела отвезти в Горный Цветок несколько лянов серебра и куль снеди. Служанка собралась и уехала.
Тем временем Чунь-юэ, задумав отправиться на розыски Феи, начала собираться в путь. Свою обезображенную голову она закрыла зеленым платком и приделала себе нос из воска.
Перед уходом она сказала:
— Некогда Юй Жан[231] раскрасил себя под прокаженного, чтобы отомстить Чжао Сян-цзы,[232] и добился своего. Ныне Чунь-юэ меняет свой облик, чтобы отомстить Фее! Но только ли за себя?
— Если ты сделаешь, что порешила, — с улыбкой напутствовала ее госпожа Вэй, — получишь от меня тысячу золотых и до конца дней не будешь знать забот.
Чунь-юэ ушла с мыслью: «Из колодца рыбу пустили в море — поди найди ее! Говорят, у моста Ваньсуй живет некий господин Чжан, самый искусный в столице гадатель. Попробую у него разузнать, где скрывается Фея». Она взяла несколько ляпов серебра и пришла к гадателю.
— Мне нужно узнать, где скрылся один преступник. Помогите, прошу вас!
Чжан подумал, потом бросил кости и говорит:
— Мудрецы гадают, чтобы помочь людям избавиться от зла и обрести успокоение. По костям вижу: вам в этом году не повезло, поэтому будьте осторожны, ни с кем не враждуйте. И еще помните: даже преступник может оказаться благонравным человеком!
— Вы мне зубы не заговаривайте, — засмеялась Чунь-юэ. — Вы мне откройте, куда спрятался преступник.
С этими словами она протянула серебро, а гадатель произнес:
— Ваш преступник сначала двинулся на юг, а потом внезапно повернул обратно, на север. Если он не скрывается в горах, то уже умер.
По пути домой она встретила Юнь Сянь, служанку дамы Цзя. С этой девицей она несколько раз болтала, когда придворная дама наносила визиты госпоже Вэй. Чунь-юэ окликнула ее:
— Куда путь держишь, Юнь Сянь?
Та ничего не ответила, растерявшись при виде незнакомого мужчины, — ведь Чунь-юэ была одета в мужское платье, да и лица ее было не узнать.
— Да это я, Чунь-юэ. Недавно я перенесла очень тяжелую болезнь, и у меня изменилось лицо. Понятно, почему ты меня не узнала. А мне сказали, что у моста Ваньсуй живет искусный врачеватель, вот я и пошла к нему. Во время болезни я, чтобы не простыть, одевалась в мужское платье, а теперь так к нему привыкла, что и снимать не хочу. Так что не удивляйся.
— В тебе ничего не осталось от прежней Чунь-юэ! — говорит Юнь Сянь. — Что же за болезнь тебя поразила?
Поглаживая свой восковой нос, Чунь-юэ со вздохом проговорила:
— Называется «преображение». Хорошо еще, что жива осталась!
— А я иду по приказанию госпожи в монастырь Горный Цветок.
— По какому делу?
— На днях моя госпожа ездила туда помолиться и повстречала там девушку, которую тоже зовут Цзя. С ней хозяйка очень сдружилась. Вот и велела отнести ей еды да серебра.
Чутье у Чунь-юэ было как у собаки. Услышав имя Цзя, она решила выведать все, что можно. Притворно засмеялась и говорит:
— Брось меня обманывать, Юнь Сянь. Я сама недавно была в Горном Цветке, никакой девушки там не встречала. Когда, ты говоришь, она там появилась?
— Это ты кого хочешь обманешь, а я врать не умею. Монашки говорят, что девица появилась у них в полнолуние. Она со своей служанкой живет в комнате для гостей и, кажется, кого-то поджидает. Говорят, нелюдима, но очень красива: стройная, как цветок, а лицом что молодая луна. Моя госпожа ее до сих пор забыть не может. Истинная правда!
Чунь-юэ ликовала — нашлась Фея! Она тут же простилась с Юнь Сянь и поспешила к Хуанам, где и рассказала обо всем госпоже Вэй и ее дочери.
— Но если об этом известно госпоже Цзя, значит, известно и императрице, а от нее — самому государю, — заметила осторожная госпожа Вэй.
— Не тревожьтесь, госпожа, — засмеялась Чунь-юэ, — я-то знаю, что Фея, человек скрытный, не доверится с первого знакомства неизвестному человеку. Я отправлюсь в монастырь, погляжу, как там она, и на месте придумаю, что делать.
На другой день, переодетая отшельником, Чунь-юэ пустилась в путь и к вечеру добралась до Горного Цветка, где и попросилась переночевать. Монахини приняли странника. Глубокой ночью Чунь-юэ выбралась во двор, обошла главное здание и пристройки, прислушиваясь у каждой двери, — всюду читали молитвы и сутры. Оставалась одна комнатка в восточной части здания, в ней горел тусклый огонек, но не раздавалось ни звука. Чунь-юэ проделала в бумаге дырочку и заглянула внутрь: красавица Фея лежала у стены, а возле светильника сидела ее служанка Су-цин. Чунь-юэ вернулась к себе, чуть свет поднялась, наспех простилась с монахинями, помчалась домой к Хуанам и обо всем увиденном рассказала.
— Ты уверена, что это была именно Фея? — спросила госпожа Вэй.
— Когда я впервые увидела Фею в доме Янов, я сразу поняла, что она писаная красавица и что ее ни с кем не спутаешь. А нынче в Горном Цветке я ее рассмотрела вблизи и без помех и скажу, что она не из мира людей. Если и не небожительница, то уж наверняка фея Нефритовой столицы, спустившаяся на землю. Будь инспектор Ян тверд, как железо или камень, он против ее чар не устоит! Как только она снова окажется в доме Янов, нашей молодой госпоже придется туго!
Госпожа Вэй взяла служанку за руку.
— Чунь-юэ! Счастье моей дочери — это и твое счастье. Если все устроится так, как хочет она, то и ты будешь довольна. Если ей будет плохо, то и ты намаешься. Говори, что намерена делать!
