Чунь-юэ попросила всех удалить из комнаты и начала:
— Мой старший брат Чунь-чэн водится со всяким столичным отребьем, приятели у него везде. Одного из них зовут Юй Си, он непутевый малый, ничего святого за душой нет, любит только вино да женщин. Стоит его поддеть, поддразнить, он, как бабочка весной, полетит к цветку, не удержится. Если получится, как я задумала, то распрекрасная Фея окажется вымазана в самой грязной грязи и тогда слова не посмеет никому сказать. Если не получится, он ее и прикончит! Так ли, иначе, но занозу, которая мучает нашу госпожу, мы выдернем!
Госпожа Вэй стала торопить Чунь-юэ, и та побежала к брату.
Юй Си и в самом деле был отъявленным негодяем, много раз нарушал он законы, семью бросил, имя свое сменил и жил в свое удовольствие. Как-то раз, когда он с приятелями стоял на перекрестке, подошел Чунь-чэн. Все вместе они направились в винную лавку.
— Есть на примете у меня красотка, да только не по моим зубам. Досада берет! — выпив, начал вздыхать Чунь-чэн.
Юй Си тут же оживился.
— Кто такая?
Чунь-чэн усмехнулся и ничего не ответил. Однако Юй Си не отставал. Тогда Чунь-чэн процедил сквозь зубы:
— Всем этого знать не нужно. Приходи вечерком ко мне, расскажу.
В сумерках Юй Си пришел к приятелю. Тот усадил его возле себя и с улыбочкой сказал:
— Хочу сосватать тебе одну красивую девчонку, да боюсь, что своей неотесанностью ты ее отпугнешь и ничего у тебя не выйдет.
— Говори толком! — потребовал Юй Си.
— Слышал я, что в зеленом тереме в Цзянчжоу, — начал Чунь-чэн, — есть одна знаменитая гетера, женщина красоты невиданной, искусница в песнях, и танцах, и любви. Нахмурится — и Си Ши из страны Юэ устыдится своей холодности, улыбнется — Ян-гуйфэй, та что была у Мин-хуана,[233][234] сгорит от ревности. Вот какая женщина, не чета тебе!
Юй Си выдернул руку из руки приятеля и ударил его по щеке.
— Слушай, ты! Пусть я прелюбодей и преступник, но тебе, хоть сестра твоя у вельможного Хуана в услужении, оскорблять себя не позволю! Далеко ли отсюда до Цзянчжоу?
Чунь-чэн сделал вид, что обиделся.
— Верно говорят: плохое сватовство кончается тремя затрещинами. А только правды о себе никто знать не желает и поступает вопреки самому себе. Больше ничего тебе не скажу.
— Да ладно тебе! — засмеялся Юй Си. — Рассказывай! Три чарки за мной.
Он примирительно взял руку Чунь-чэна в свою. Эта красотка сейчас в столице?
— Была в столице, заболела и уехала в монастырь Горный Цветок, пока там живет. Так что поторопись!
Юй Си хмыкнул и встал со словами:
— Отправляюсь туда немедленно!
— Имей в виду, — с усмешкой сказал Чунь-чэн, — эта девица о себе высокого мнения, мыслей держится благородных, справиться с ней нелегко.
— Не бойся! Не таких обламывал! И Юй Си ушел.
А Ян все это время ждал из столицы Дун Чу, надеясь, что тот привезет приказ о возвращении домой. Но Дун Чу привез повеление, в котором говорилось, что Хун Хунь-то с десятью тысячами воинов надлежит идти походом на мятежное государство Хунду, а инспектору Яну — возвращаться с остальным войском домой. Ян не скрывал своей досады, вызвал к себе Хун и подал ей приказ. Хун даже в лице переменилась:
— Почему государь возложил на меня такую непосильную задачу?
Инспектор задумался. Когда стемнело, он проводил своих военачальников на отдых, пригласил в шатер Хун, зажег светильник и подошел к возлюбленной со словами:
— Я делил с тобой все радости и горести нашего похода и надеялся в одном экипаже с тобой прибыть в столицу. Но приказ императора лишает нас этого счастья — пока наши пути разойдутся: завтра я с половиной войска иду на родину, ты с другой половиной — в провинцию Цзяочжи. Желаю тебе победы и скорого возвращения!
Выслушав это, Хун пристально посмотрела на Яна, — и слезы побежали по ее щекам. Она не сказала ни слова, а инспектор продолжал:
— Жизнь сурова! Ян Чан-цюй не имеет права устраивать свое личное счастье в ущерб государственным делам. Иди, собирайся в поход.
Утерев слезы, Хун говорит:
— Я, слабая женщина, должна, забыв стыд, рубить мечом и колоть пикой, жить среди воинов-мужчин. И это вместо того, чтобы думать о возлюбленном! А я живу только вами, всю себя посвятила вам. И вы сейчас опять меня бросите и уедете, а я останусь одна. Если я ваша наложница и не потеряла своих достоинств и вы по моем возвращении встретите меня, как полагается встречать жену важного сановника, то зачем вы говорите мне сейчас такие жестокие, неласковые слова? Хоть я и из зеленого терема, но душа моя чиста, как лед, и светла, как яшма. По мне теперь лучше пойти под меч палача, чем жить с чувством, что я для вас обуза.
Сказала и опечалилась, и вновь по нефритовым щекам заструились горькие слезы.
— Сын Неба не знает, что Хун Хунь-то так слезлив, — улыбнулся Ян, — а то не доверил бы ему такого важного поручения!
Хун смутилась и ничего не ответила. А что было дальше, об этом вы узнаете из следующей главы.
Глава двадцать первая
О ТОМ, КАК МА ДА ОБРАТИЛ РАЗБОЙНИКОВ В БЕГСТВО И СПАС ФЕЮ, КОТОРАЯ ПОСЕЛИЛАСЬ В ДАОССКОМ МОНАСТЫРЕ И НАШЛА ТАМ ПОКОЙ
А на далеком юге инспектор Ян собрал военачальников, подозвал Су Юй-цина и говорит ему:
— Приказ государя теперь всем нам известен. Мы его обсудили, и я хочу послать ответ, записывай за мной. Вот что было в письме Яна императору:
«Верховный инспектор Юга Ян Чан-цюй смиренно кланяется Вашему Величеству и имеет честь сообщить следующее. Во все времена государь, посылая военачальника на рубежи империи, лично провожал его, одаривал луком, секирой и барабаном, — и этого было довольно, чтобы военачальник, вдохновленный на подвиги, приводил к повиновению непокорных и укреплял тем самым мощь государства и власть императора. Однако ныне южные варвары стали другими: они не хотят верить в милосердие и добрую волю государя, они завели у себя дикие порядки и даже начали покушаться на наши границы. Мало выказать им доброту императора, мало устрашить их немногими силами, — нужно заставить их покориться, а для этого требуется большое, могучее войско. Ваше Величество приказали Хун Хунь-то с отрядом в несколько тысяч пойти войной на государство Хунду, но мне этот приказ не понятен. Вашему Величеству неизвестны силы государства Хунду и военные таланты Хун Хунь-то, а от похода на непокорных варваров может зависеть судьба трона и государства. Я опасаюсь, что новая война может кончиться нашим посрамлением. Прошу Ваше Величество задержать исполнение приказа и вновь обсудить положение, дабы по недоразумению не нанесен был ущерб стране».
Инспектор Ян подписал послание, вручил его Ма Да и сказал:
— Время дорого, возвращайся скорее!
