– Я не понимаю. Либо она глупа, либо любит играть с огнем, если заставляет тебя верить в подобные басни.
Грегуар пожал плечами и вздохнул.
– Где я нахожусь?
– В безопасности. На дне болота… – произнесла Сильвия, протягивая ему бокал со льдом. – Пей. Оно хорошо снимает боль.
Приподнявшись на локтях, он осмотрелся по сторонам. У него вдруг возникло ощущение, что это та самая комната, где произошла его первая встреча с Сильвией, где он точно так же приходил в себя после потери сознания, испытывая странное недомогание. Грегуар поднес руку к затылку, пытаясь ослабить тупую боль, и нащупал плотную повязку. Он поморщился.
– Действительно, ударили слишком сильно, – заметила Сильвия.
Кивком головы она указала на бокал, предлагая холодный напиток. Дрожащей рукой Грегуар поднес бокал к губам и медленно опустошил его наполовину. Потом шевалье усиленно вспоминал, что с ним было за несколько мгновений до того, как он провалился в черную пустоту. Однако у него ничего не получалось. Ему показалось, что он слышит, как кто-то играет на клавесине, как в гостиной заливается серебристым смехом Клодин. Да, эту девушку зовут Клодин. Негромкие звуки в уютной обстановке, которая когда-то доставляла ему удовольствие… Сильвия взяла себе другой бокал, стоявший на столике, и деликатно чокнулась с Грегуаром.
– За твое чудесное воскрешение, дорогой, – сказала она и поднесла бокал к губам.
Грегуар тоже сделал глоток. Вино было тяжелым, терпким.
– Как ты это организовала? – спросил он. – Как тебе удалось… Боже мой, да ты не моргнув глазом убила лейтенанта.
– Который, кстати, убил бы тебя не задумываясь. Видишь ли, дорогой, солдат повинуется приказам, как ему и положено. А у меня большие связи, особенно среди солдат Лангоньского полка.
– Значит, ты должна мне помочь… Ты должна, Сильвия. Надо, чтобы я отсюда вышел. Я напишу королю. Помоги мне, Сильвия!
– Помочь… – мягко повторила она, и в ее глазах мелькнула едва заметная ирония.
– Помоги мне еще раз, Сильвия, – настаивал Грегуар.
– Ты находишься в безопасности, пока ты здесь, потому что никто не видел, как ты вошел сюда. Просто пьяный клиент, поддерживаемый двумя товарищами…
– Когда?
– Прошлой ночью.
– А сейчас?
– Утро.
– Если ты отсюда выйдешь, дорогой, тебя повесят еще до того, как твое письмо дойдет до короля. Если вообще дойдет…
– Чтобы повесить человека, его для начала нужно судить!
Сильвия нежно посмотрела на него. Очень нежно.
Грегуар, избегая ее взгляда, опустил веки. Кровь стучала в висках, в горле пересохло.
– Мне очень жаль Мани. Поверь мне, – голос женщины звучал печально.
– Я тебе верю.
Неожиданно изменившимся голосом, чистым и ясным, она спросила его:
– Что ты знаешь о Звере?
Не колеблясь ни минуты, Грегуар рассказал ей все, что ему стало известно. Казалось, что слова помимо воли вылетали из его рта, как будто он торопился облегчить свою душу.
– Это неизвестное животное. Они прячут его в подземелье, в специальной клетке. Его дрессируют, как дрессируют петухов или собак для боев. У него железные когти и клыки, а тело покрыто броней. Мы ранили Зверя, и, я надеюсь, серьезно. Тома удалось подстрелить его из арбалета.
– Люди в пещере графа тоже были убиты из арбалета…
– Я знаю, кто превратил несчастное животное в безжалостного убийцу. Это Жан-Франсуа де Моранжьяс. Еще одна ключевая фигура в этом деле – аббат Сардис. Но здесь замешано слишком много других людей, И речь идет не только о человеческом сумасшествии. Тут нечто другое. Давление короля на решение этого вопроса… Книга, которую тайно печатают в подземелье, в охотничьих залах, предсказывает конец просвещения в этом столетии. Я прав, не так ли?
Грегуар открыл глаза. Изумленное выражение на лице Сильвии сменилось пристальным вниманием, которое, как ему показалось, было связано не с ним. Спустя мгновение ее взгляд смягчился, и он спросил:
– А ты? Почему ты хочешь знать? И сколько…
Грегуар думал, что женщина не захочет отвечать, но все случилось как раз наоборот: она тоже ответила, не раздумывая ни минуты, очень четко и ясно:
– Два года назад Папе передали конфиденциальное письмо от Сардиса. В нем говорилось, что недавно создано тайное общество, цель которого заключалась в том, чтобы любыми средствами усилить Церковь в борьбе против нападок философов и ученых. Некое «Братстве волка»…
– Бедные волки! – не удержавшись, воскликнул Грегуар. – «Братство безумцев» – вот кто они такие! Сардис – это безумец, который использует безумца де Моранжьяса и безумие Зверя, привезенного графом, скорее всего, из Африки…
– Зверь, – твердо произнесла Сильвия, – это выпад против короля Франции, выпад, который словно говорит: не забывайте, что сила Бога несравнима с силой человека, иначе вы рискуете получить Апокалипсис! Сами посвященные называют себя «волками Господа». Но мне кажется, что Сардис и его сторонники работают только на себя или, точнее, только на него. Просвещение помутило его рассудок. И, судя по всему, Рим не в состоянии контролировать эту организацию.
Грегуар с большим трудом повернул голову и снова приподнялся на локтях, пытаясь глубоко вдохнуть. Перед его глазами поплыли красные и черные круги. Проклиная свою наивность, он прошептал:
– Боже мой… Мне нужно встать с этой кровати. Я должен предупредить Марианну. Ее брат…
– Не сейчас, дорогой, не сейчас, – успокаивала его Сильвия, ласково гладя по волосам. – Терпение, еще совсем немного терпения. Необходимо набраться сил и дать достойный ответ…
– Достойный ответ… на что? – перебил ее Грегуар.
– На их реакцию, которая, поверь, не заставит себя ждать. Вы с Мани разворошили осиное гнездо. К тому же ты исчез. Сейчас, когда они разоблачены, им придется заметать следы.
– И именно из-за этого может пострадать Марианна.
– Успокойся, дорогой. Отдыхай.
– А как же ты? – выпалил Грегуар. – На кого работаешь ты? На секретную службу короля?
– Те, на кого я работаю, – размеренно произнесла Сильвия, – платят мне достаточно, чтобы никто и никогда о них не узнал.
– А… А я?
Грегуар не услышал, что ответила ему женщина и ответила ли она вообще. Он упал на подушки, как будто подхваченный медленным водоворотом, и выронил бокал. Остатки вина вылились, и на белой ночной сорочке, прямо напротив сердца, появилось красное пятно.
Сильвия посмотрела на Фронсака, и ее лицо, словно исказившись от боли, стало жестким. Она склонилась над ним, прикоснувшись бледными губами к его губам.
– Дорогой… – глухо, почти не разжимая губ, прошептала женщина.
Ее голос был мягким, но, обращаясь к нему, она не требовала ответа.
Сильвия поднесла к своему лицу черный, как ночь, лакированный ноготь, чтобы вытереть слезу, застрявшую в ресницах, но та успела скатиться по ее щеке.
Глава 17
Приблизительно через час после обеда – точнее, после того часа, когда должны подавать обед, который не состоялся, поскольку этот день походил скорее на слишком затянувшееся утро, – Марианна узнала о смерти Грегуара. По правде сказать, для нее это не было большой неожиданностью.
Слушая человека, принесшего ей эту ужасную весть, эту беду, которую ее душа не могла принять,
