Роза без шипов так мягко тронулаГубы потеплевшие мои.Ни к чему химическая формулаЧеловеческой любви.* * *Платье бархата черного,В белом кружеве шея.От багряно-пурпурногоШелка — пальцы белее.А лицо утомленное,Ни тепла, ни румянца.Это Мэри казненная,Королева шотландцев.Протестантские рыцариНе хотели папистки.Мэри с римскими принцамиРассылала записки:— Не по праву ЭлизабетНа английском престоле! —Мэри, кто тебя вызволитИз английской неволи?За интриги и преданностьКатолической вере,За упрямство и ветреностьОбезглавили Мэри.Помню Мэри портретную —Эту царственность позы.Вижу маску посмертную —И багровые розы.* * *Когда бы праотец АдамНа дереве Добра и Зла(Познания, черт побери!)Повесился – и свет зариСкользил по листьям и цветам,И даль была светла, светла…То не возник бы род людскойС его борьбой, с его тоской…А впрочем, мало дела мнеДо человечества. Во снеЯ видел, что с тобой вдвоемНездешним садом мы идем,Что я Адам, что я в раюСтихи на иврите пою,И ты, не зла и не добра,Жена из моего ребра.От музыки моей мечтыТам распускаются цветы,И над павлином тонкий лучПахуч, алмазен и певуч.Не зная о Добре и Зле,Мы в райском нежились тепле,И кольчатого князя тьмыКо всем чертям послали мы!* * *В ночном Нью-Йорке снег. Уснул, затих Нью-Йорк.Под мокрым снегом он промок, продрог.В нем воздух за день, кажется, прогорк.Дневная суета, бескрылый торг!Но торг не кончен. Бродят у витринМальчишки — и подходит господин,И юноша, прекрасный, как павлин,Вдруг выступает из ночных глубин.Два фонаря рассеивают мрак,А там, в аллее, черный кадиллак.В нем проститутку задушил маньяк.Он режет ей над сердцем странный знак.Смутна луна, туманен ореол.Вот наркоман: он делает укол.Он в белом парке негра подколол:Ведь мертвый черный — меньшее из зол.
