А сердце мое за него не болит.За веру Христову его разорвут,И поднят над крупом извилистый кнут.И всадники в алых камзолах взлетятСейчас (а святые бесстрастно глядят)Сквозь розы, репейник, сквозь чертополохТуда, в облака, где невидимый Бог.И дико ярятся четыре коня,Но слишком их много, коней, для меня.Ведь русский поэт, эмигрантский поэт,Разорван лишь надвое. Кони, привет!* * *Задумывался, да, но не додумалсяНи до чего. Ну и прекрасно.Божественного замысла и умыслаНам не постичь. «Не плачь напрасно».Напрасно мудрые ломали головыФилософы и богословы.Боюсь, что понимали очень мало выВ предначертаньях Иеговы.А мы ходили по грибы, по ягодыИ белку легкую ловили,И серебристых рыбок в светлой заводиИли в зеленом, темном иле.На свадьбе пьянствовали и горланили,Как будто в Кане Галилейской,И подплывали к неизвестной гаваниПод вечный шум воды летейской.ПАМЯТИ ЮРИЯ ИВАСКАВ Печорах, где природа не нарядна,Есть церковь малая Николы Ратна.Кубическая, белая, простая,Она поет, из праха вырастая.Никола Ратный, храбрый Божий ратникНас осенял хоругвью в Светлый Праздник.Святил священник куличи и пасхи.Я там узнал о Юрии Иваске.У белой звонницы Николы РатнаМы повстречались в тишине закатной.Игрок «Играющего человека»,Он стал мне другом. Другом на полвека.Музеи, церкви, города и весиМы повидали, восхищаясь вместе.На Мексику, на Рим, на древний каменьОн отзывался страстными стихами.А в старости была ему услада:Увидеть блеск державный Петрограда.И он смотрел, взволнованный, влюбленный,На Стрелку, на Ростральные колонны.И легкую гармонию РастреллиОн понял, как другие не умели.Пускай сиянье питерского солнцаСойдет в раю на русского эстонца.