куст и принялся исступленно топтать. И, вне себя от восторга, она уступила ему.
Альфонс — этот летучий Адонис — оставался в долине достаточно долгое время, чтобы успеть обслужить большую часть ее женского населения. В конце концов он все же отбыл на родину, пригласив всех своих подруг прилетать в гости на уик-энд, но для большинства это был слишком далекий путь, так что, несмотря на любовный восторг, зажженный Альфонсом во множестве пернатых грудей, никто так и не решился на это отчаянное путешествие.
«Нам всем, старым курицам, надо было бы собраться и слетать к нему,— резюмировала безутешная подруга, смахивая с глаз выступившие слезы. — Из этого вышло бы незабываемое приключение! Я никогда еще не встречала самца, который был бы так хорош в кустах!»
Берта тайком прокралась за куст боярышника и взлетела, оставив собрание на поляне. Ей нужно было срочно перекинуться с подругой парой слов…
Берте повезло: подруга не только подтвердила все сказанное, но и сообщила, куда надо лететь, чтобы отыскать Альфонса, который, как выяснилось, принадлежал к породе редких золотых иволг.
«Попробуй, может, тебе повезет,— напутствовала Берту подруга.— Как бы я хотела улететь с тобой…»
С этим Берта и вернулась на Малую поляну. Протолкавшись вперед, она стала ждать, пока шум немного уляжется.
Судя по их взъерошенный шерсти, норки уже дошли до точки и находились на грани нервного срыва. Пока Второй вытирал листочком влажную от испарины шерсть на лбу, его брат не оставил камня на камне от последнего дурацкого предложения, сделанного завирушкой.
— Ну на кой ляд нам сдалась эта серая мухоловка?! — орал он. — Она же се-ра-я, неужели непонятно?! Да за одну завирушку дают десяток мухоловок — настолько это заурядная и глупая птица! Вы хоть сами на себя посмотрите! Вас, завирушек, здесь сотня, если не больше, но никто не может предложить ничего такого, о чем бы стоило говорить! Вы бесполезны, бесполезны, бесполезны!!!
Последние слова он прокричал, крепко зажмурившись и притоптывая по земле задней лапой. Завирушка с несчастным видом спрятала голову под крыло, а ее подруги тактично отвернулись.
— Если никто из вас не предложит ничего толкового, мы просидим здесь до рассвета! — пригрозил Первый, с укором глядя на Филина.
Филин уже перебрал в уме всех своих близких и дальних родственников, пока наконец не остановился на полярной сове. С точки зрения редкости они, несомненно, намного опережали серых мухоловок и были довольно красивы, однако, после того как норки презри-
тельно отклонили предложение канюков, Филин решил не рисковать своей репутацией и не
— Мне кажется, я жнаю, что вам нужно, — прошепелявила она. — Ешть такая порода птиц, которая на-жывается жолотая иволга. И я слушайно жнаю, где живет одна такая… Его зовут Альфонш!
В толпе раздались смешки. Клювастая Берта была, пожалуй, последним существом, от которого лесные жители ожидали сколько-нибудь ценного предложения. Скорей уж горлица выступит с какой-нибудь романтической чепухой, но уж никак не эта неряшливая самка черного дрозда с ее кривым клювом, давно не чищенными тусклыми перьями и невнятной речью!
М-Первый, казалось, тоже был не очень уверен в том, что это стоящая идея, но потом подумал, что если золотые иволги в самом деле так красивы, то попытаться стоило. Между тем дрозды-самцы начали вслух высказывать свои сомнения.
— Как ты убедишь его вернуться? — хрипло кричали они. — Споешь для него?
— У меня ешть швой шпошоб! — таинственно улыбнулась Берта, чем вызвала среди сородичей-самцов настоящий взрыв веселья.
Норки тоже заметили, как дрозды переглядываются и, подмигивая друг другу, открывают и закрывают свои желтые клювы. «Что бы это значило?» — нахмурились братья, чувствуя, что шутка, которой они не понимали, умаляет их достоинство и подрывает авторитет.
Но предложение Берты получило мощную поддержку, причем с самой неожиданной стороны. В дни расцвета Общества Сопричастных Попечителей самки дроздов регулярно протестовали против диктата самцов и неограниченного мужского шовинизма, и теперь старые противоречия снова всплыли на поверхность. Кроме того, Попечители всегда считали, что Берта, с ее врожденной шепелявостью, и так обижена судьбой и потому заслуживает особой поддержки с их стороны.
— Почему это Берта не может предложить ничего ценного?! — возмутились самки. — Как это характерно для ограниченного мужского ума — сбрасывать со счетов все, что бы мы ни предлагали! Уж не боитесь, ли вы, что Альфонс затмит вас золотом своего оперения и станет желанным гостем в каждом гнезде?!
М-Первый и М-Второй прислушивались к разгорающемуся скандалу с отчаянием во взорах. Все, кто поддерживал эту странную черную птицу, в основном хотели утереть клюв мужской половине сообщества дроздов. Суть проблемы и достоинства упомянутого Альфонса интересовали их лишь постольку-поскольку. Тем не менее у обоих братьев появилось ощущение, что в предложении Берты что-то есть. Даже если ей не по силам самой отправиться за этой золотой иволгой, она по крайней мере знает, где ее искать. Одновременно М-Первый и М-Второй чувствовали, что их изыскания зашли в тупик, и оба были близки к отчаянию. Если им не удастся отыскать подходящий товар для своего Уникального Предложения, то на Плато их ожидает серьезная трепка.
— Почему бы нет?..— шепнул М-Второй.
— Потому что она полная дура, — также шепотом ответил Первый, когда в их обмен мнениями неожиданно вмешалась Рака.
— Я полечу с Бертой за Альфонсом! — каркнула она громко.
Это решило дело, особенно после того, как Филин и другие уравновешенные самцы поддержали Берту. И хотя несколько дроздов все-таки сочли нужным воздержаться, решение было принято почти единогласно. Против проголосовали только канюки, все еще мечтавшие о появлении в лесу грозного беркута.
Возвращаясь на Плато, М-Первый и М-Второй утешали друг друга тем, что им по крайней мере есть о чем доложить Вождю. Раку и Берту они отправили на поиски Альфонса немедленно, не дожидаясь, пока Мега одобрит их план. Теперь на протяжении некоторого времени им предстояло нервно грызть когти и ворочаться без сна, ожидая возвращения делегации. Впрочем,
они не собирались сидеть сложа лапы. Они уже решили, что, если «деревяшки» по чистой случайности предложат что-нибудь лучшее, от услуг золотой иволги всегда можно будет отказаться.
— Все-таки шансов на успех прискорбно мало, — пожаловался Первый, прижимая лапой продолжавший дергаться глаз.
— Ну, сказать наверняка никогда нельзя, вдруг что-нибудь еще подвернется! — подбодрил его брат и рассмеялся деланным смехом, который, однако, не в силах был скрыть его тревоги.
Берта, на взгляд Раки, оказалась именно такой, как ее охарактеризовали участники собрания: тупой, ограниченной и совершенно безмозглой птицей.
— Развеш?!. — то и дело восклицала она, пока они летели вдоль бесконечной колонны блестящих грохота-лок, двигающихся по большому шоссе. — Развеш это не чудешно летать так вышоко?! Взгляни на это, Рака! Развеш это не удивительно?
Рака была вынуждена признать, что это действительно удивительно, как и многое из того, что они уже увидели. Раньше ей казалось, что полеты с родной стаей,
