сегодня подарит его мне?
- Этот меч предназначен для тебя, отец!
- Предназначен? Кем?
- Богами!
- Богами? Стало быть, нам надо ждать от них еще каких-нибудь знамений?
- Каких еще знамений тебе надо, отец, когда проклятие, тяготеющее над Каином, начинает сбываться. Уже много лет каинитянки рожают только девочек. Скоро наши поля некому будет обрабатывать.
- Есть уже семьи, где смешанные браки дали потомство.
- Это исключение, отец! - Тувалкаин кисло поморщился. - Каин сдерживает сифитов. Если бы...
Слуга принес пшеничного вина и удалился. Тувалкаин осушил чашу. Грязная вода с подошв и подола плаща сделала под Тувалкаином лужу.
- Неужели позор Каина будет вечно тяготеть над нами, отец? Каинитянки нравятся сифитам, и они этого не скрывают. Если бы не было Каина, никто и ничто не препятствовало бы смешанным бракам. Но это предубеждение сифитов по отношению к Каину! Именно к Каину, отец! Не ко всем каинитам, а к Каину...
- Ты не боишься так говорить, сын?
- Боюсь! Но если и ты будешь бояться, отец...
- То - что?
- Тогда позор Каина будет тяготеть над нами до тех пор, пока мы не вымрем. - Он положил на стол полированный узкий ящик и открыл крышку. Ламех долго смотрел на меч.
- Это чудо, - прошептал он и осторожно взял меч в руку. - Это чудо! - шептал он, любуясь мечом.
- Этим мечом можно избавить наш род от позора!
- От позора можно избавить наш род и кухонным ножом, сын мой, но ты сотворил чудо, - шептал Ламех, любуясь мечом. И Тувалкаин отметил, что в глазах у отца тот же простосердечный восторг, что был у маленькой дочери, когда она тянула руки к оранжевому мячу.
- Ты сотворил чудо, сын! - повторил Ламех. - Этот меч сделает меня еще сильнее.
- Если бы не Каин...
Ламех взмахнул мечом, и он просвистел над головой сына. Тот отшатнулся, подавляя во рту тошнотворный металлический вкус.
- Ты что, отец? Ты мог бы убить меня!
- Да? Ты так считаешь? А я, было, подумал, что ты сомневаешься во мне.
42. '...считаешь? А я, было, подумал, что ты сомневаешься во мне', - прочитал Тувалкаин и опустил пергамент на колени.
- Ничего этого не было, Енох, - сказал он спутнику, - ничего, но...
'Но - что?' - взглядом спросил Енох.
- Душевное состояние... - Тувалкаин потер друг о друга кончики пальцев, подыскивая слова. - Не очень изысканное плетение словес этого степного бандита улавливают состояние моей души после того, как я выковал меч. - И Тувалкаин снова поднял к глазам пергамент Иавала-скотовода: '- Входи, - тихо ответил Каин'...
43. - Входи! - тихо ответил Каин и чуть передвинул на троне свой будущий труп. И чуть позже: - Прикрой за собою дверь... Судя по твоему виду, Тувалкаин, ты хочешь сообщить мне что-то очень важное, хотя вряд ли это будет то, чего бы я не знал или о чем бы не догадывался. - Каин говорил почти шепотом, но Тувалкаин четко слышал каждое слово. Он вернулся к двери. В коридоре мышью мелькнула чья-то тень. Тувалкаин сел в кресло напротив Каина, рядом с его каменным изваянием в полный рост. Каин выглядел усталым, осунувшимся. Пламя факела в стене оставляло четкие треугольники света и тени на его изможденном лице.
- Ты меня
