Политические мыслители

должен наблюдать, чтобы все устройство земной жизни приспосабливалось к цели небесной, то есть он должен предписывать все, что ведет к вечному блаженству, и запрещать все, что ему противоречит. Необходимое для вечной жизни познается из закона Божьего; хранение же и толкование закона принадлежат священнику. Следовательно, царь в управлении государством обязан повиноваться велениям последнего. Наученный божественным законом, он должен устроить общество для добродетельной жизни.

Прежде всего, надо заботиться о водворении в обществе добродетели. С этой целью необходимо: 1) чтобы общество было устроено в единстве мира; 2) чтобы соединенное миром общество направлялось к доброй жизни; 3) чтобы попечением правителя общество имело все средства, нужные для жизни. Затем следует сохранение добродетельной жизни. Здесь также необходимы три вещи: 1) заботиться о продолжении как самого общества, так и должностей, посредством непрерывной смены лиц и поколений; 2) охранять общество от зла наградой соблюдающих закон и наказанием нарушителей оного; 3) оберегать общество от внешних врагов. Наконец, надо сохраняемое улучшать, исправляя и восполняя недостатки. В этом состоят обязанности царя.

Таково содержание первой книги трактата «О правлении князей». В ней заключается все существенное. В следующих

С. 82

книгах подробно излагаются средства и способы управления, отчасти же повторяются прежние суждения, хотя с некоторыми отступлениями, указывающими на другого автора. Так, например, образы правления разделяются на царский, деспотический и политический, или республиканский. Но различие между царским и деспотическим не выясняется: то они отличаются друг от друга, то сводятся к одному началу. Вообще, эти части сочинения далеко уступают первой в силе и последовательности мысли. В них видна ученическая рука. Первая же книга бесспорно принадлежит к числу самых замечательных произведений средневековой литературы.

Изложенная в ней теория конечной цели сделалась господствующей у католических богословов XIV столетия. Она послужила им для возведения папской власти превыше всего земного. Так, по поводу спора папы Иоанна XXII с императором Людовиком Баварским, явились два сочинения: Сумма о церковной власти (Summa de ecclesiastica potestate) августинско-го монаха Августина Триумфа и книга О плаче церкви (De planctu ecclesiae) францисканца Альвара Пелагия. В обоих теория папства доводится до самых крайних пределов. Весь мир, говорит Августин Триумф, составляет единое княжество, правитель которого – Христос; наместник же Спасителя -¹– папа. Поэтому никто по праву не может освободить себя от повиновения папе, так же как никто не имеет права освободить себя от повиновения Богу. Приговор папы и приговор Бога – одно и то же. Как Бог – создатель и правитель всех существ, так и папа, заступая место Бога, является правителем всех царств. Император – служитель папы тем самым, что он служитель Бога. Но по общему правилу, главный деятель сам избирает служителей и орудия для своей цели. Следовательно, папа, который в земной церкви должен устроить всех верующих в виду мира и направлять их к сверхъестественной цели, может сам избирать императора, когда есть на то справедливая и разумная причина. Он мог дать эту власть избирателям, но он всегда имеет право отнять ее у последних. Обязанности императора в отношении к папе определяются его служебным положением. Он приносит папе присягу верности. Этим он обязывается возвеличивать церковь, защищать ее пастыря и охранять принадлежащие ей светские блага. Но зависимость его этим не ограничивается. Без папы император не может издать никакого

С. 83

закона, ибо всякий справедливый закон истекает из закона Божьего, а папа есть наместник Бога на земле и посредник между человеком и Богом. Мало того: в силу подарка Константина Великого, не только высшая власть, но и непосредственное управление всей Империей принадлежат папе, так что вся императорская юрисдикция от него зависит. И этот подарок не есть дело случая или произвола; напротив, это не что иное, как восстановление нарушенного права, возвращение несправедливо отнятого у церкви. Ибо против церкви нет давности. Никакое право, никакой обычай не могут иметь силы против нее. Обычай, противный истине и праву, тем вреднее, чем он продолжительнее, и должен скорее быть назван злоупотреблением, нежели обычаем. Развивая эти начала, Августин Триумф утверждает даже, что папе следует воздавать такую же честь и такое же поклонение, как самому Богу⁷³.

Того же направления держится и Альвар Пелагий. Мирское, по его учению, – не более как принадлежность духовного, а принадлежность должна следовать за главным предметом (temporalia accessoria sunt ad spiritum, sed accessoria naturam habent principale sequendi). Управление духом принадлежит Христу, а папа его наместник. Следовательно, папа имеет царскую власть в светских делах не от Константина Великого, как утверждают некоторые, а от самого Христа, который выше достоинством как царь, нежели как священник, ибо священником он был в качестве человека, царем же он был и есть и как человек, и как Бог. Поэтому царское достоинство папы выше его иерейского чина. «Как Сын Божий, – говорит Пелагий в другом месте, – в едином лице соединяет два естества, божественное и человеческое, так и наместник его, папа, в едином папском чине держит двоякий суд различного естества, духовный и светский». Имея, таким образом, власть Христа и как человека, и как Бога, папа является не просто человеком, а Богом (Papa non est homo simpliciter, sed Deus). Папа есть Бог императора (Papa est Deus imperatoris). Всякая власть от него исходит и устраивается в отношении к нему, ибо он начало и конец всякой власти. Он не связывается законами, даже им самим изданными; он выше всех вселенских

С. 84

соборов. Если бы весь мир в чем-либо был иного мнения, нежели папа, надо все-таки следовать мнению папы. Одним словом, власть его не имеет числа, веса и меры. Это