чем Сидней, и приходилось учитывать, что различные общественные обязанности, значительный объем предстоящих работ по судну, а также уточнение маршрута и обеспечение второй части рейса — все это будет непосильной нагрузкой для одного человека, да еще при такой спешке.
Чтобы оплатить предстоявшие расходы, я согласился дважды в неделю радировать отчеты о плавании: один раз в “Санди тайме”, другой — в “Гардиан”. Это требовало дополнительной подготовки, причем не все сводилось к установке радиотелефонной аппаратуры Маркони — Кестлер и антенны; нужно было организовать и связь с радиостанциями всех стран вдоль моего маршрута. За это дело взялся Джордж Гардинер из “Маркони компани” и выполнил его отлично.
Чтобы все шестеренки завертелись, пришлось в значительной части раскрыть свои намерения, чего мне очень не хотелось делать. На 22 марта была назначена пресс-конференция. Накануне я уже засыпал, когда зазвонил телефон. “Не отвечай!” — сказала Шейла. Но, к сожалению, я снял трубку. Это был Тони. “Яхта будет стоить, — сообщил мой кузен, — на 50 % дороже, чем предполагалось. Сможешь ли ты оплатить дополнительные расходы?” Звонок Тони подавил меня, и я совсем упал духом. Удар был жестокий, ведь подготовка находилась в разгаре, и я совсем не думал о деньгах. Найти такую сумму было нелегко, она значительно превосходила ту, которая намечалась по первому проекту “Джипси мот IV”.
В довершение всех бед меня ждало еще более тяжкое испытание. Медный шарик на конце шнура от штор в нашей гостиной, отскочив назад, хлестнул Шейлу по глазу, что вызвало небольшое кровоизлияние. Доктор признал положение серьезным, предписал постельный режим и категорически запретил ей присутствовать на пресс-конференции. Шейла уже многие месяцы работала с перенапряжением, готовила материалы для печати, руководила нашим картографическим предприятием (она его директор), наблюдала за внутренней отделкой яхты и закупкой припасов, тогда как я отдавал все свое время непосредственной подготовке к плаванию. Жизнь, казалось, загнала меня в тупик. Меня очень волновало состояние здоровья Шейлы, угнетала необходимость на этой стадии сборов приняться за поиски добавочной суммы, надоело ковылять на одной ноге, мучило разочарование в судне. Вдруг с особой остротой я почувствовал, как мне будет недоставать Шейлы на пресс-конференции, как сильно я опираюсь на ее твердость и чутье в общественных связях. Но я сам заварил кашу и должен был ее расхлебывать.
Вместо того чтобы проводить испытания “Джипси мот IV” в открытом море, почти все лето 1966 года, вплоть до отплытия в конце августа, я занимался деловыми операциями. Первым пришел мне на выручку полковник Уитбрэд, видный пивовар. Это изумительный человек! Все англичане, вероятно, знают его как промышленного магната Великобритании, но он, кроме того, разносторонний спортсмен. Меня поразило, что Уитбрэд, учившийся летать тогда же, когда и я, то есть в 1929 году, до сих пор водит свой самолет, отчего мне пришлось отказаться; кроме того, он завзятый яхтсмен. Уитбрэд дал мне взаймы деньги без расписки, не ставя никаких условий. Столь великодушный жест возбудил во мне стремление возместить долг десятирицей. Некоторые фирмы приняли участие в снаряжении яхты или ссудили деньги на покрытие стоимости судостроительных работ. Так, Международный секретариат по шерсти взял на себя оплату седьмой части всех расходов по строительству судна.
Когда мы приступали к постройке, кузен Тони потребовал, чтобы ни одной фирме не разрешалась поставка оборудования или припасов бесплатно только за право рекламы.
Теперь же, чтобы собрать деньги, которых так не хватало, я вынужден был обратиться ко всем поставщикам с предложением работать за рекламу. Большинство отказалось, но некоторые дали свое согласие. Иан Проктор сделал мне скидку на мачты и прочее рангоутное дерево; Джон Шоу изготовил такелаж из нержавеющих стальных тросов, и, как и раньше для “Джипси мот III”, этот такелаж служил мне безотказно; фирма “ИКИ-фибр” подарила мне канаты и палубную экипировку. Все эти хлопоты не только причиняли мне массу волнений, но и мешали проводить тренировочные рейсы в открытом море, чтобы получить, как намечалось раньше, необходимую сноровку в обращении с парусами. В результате только после выхода в океан я обнаружил три главных порока “Джипси мот IV”, которые сорвали все планы и чуть не привели к катастрофе.
Глава третья. НАКОНЕЦ Я В МОРЕ
Несмотря на беспокойство о Шейле, боль в ноге, непрерывные терзания из-за денег для расплаты за “Джипси мот IV” и мучительное сознание, что судно оказалось не таким, как хотелось, я все же шел напролом. Задуманное плавание представлялось мне делом, вполне заслуживающим соответствующего обрамления и подачи. Было решено, что я стартую от пирса Тауэр в Лондоне и поплыву до Плимута со своей семьей в качестве команды, а затем попытаюсь обойти вокруг света только с одной стоянкой в порту и через Плимут вернусь к тому же лондонскому пирсу. Клипера, спускаясь вниз по Темзе, пользовались буксирами, вероятно, до мыса Саут-Форленд и лоцманской проводкой вплоть до мыса Лизард. Поэтому, взяв на борт экипаж, который должен был идти со мной до Плимута, я не отступал от традиций клиперов. Раньше мне хотелось пройти пешком от своего дома в Сент-Джеймсе до яхты и по возвращении на родину — обратно до дома. Но, к сожалению, из-за боли в ноге от этой церемонии пришлось отказаться.
В остальном, хуже или лучше, все главное было сделано: подготовка подходила к концу. Пресс- конференция получила широкий отклик, и я был тронут той безмерной доброжелательностью, с которой простые люди по всей стране отнеслись ко мне и к задуманному мною рискованному плаванию.
Все свободное время, какое удавалось улучить, я уделял испытательным плаваниям по Соленту на своей “Джипси мот IV”. Очень многое в яхте беспокоило меня, как продолжало беспокоить и во время кругосветного плавания, но постепенно мне удалось подчинить ее себе и добиться некоторого улучшения мореходных качеств. Я обнаружил одну из причин непонятных причуд “Джипси мот IV”. Предполагалось, что ее грот-мачта будет только на 47 фунтов тяжелее, чем на “Джипси мот III”, а на самом деле она оказалась тяжелее на 162 фунта.
Кое-что меня радовало! Однажды со мной вышел на яхте один приятель, чтобы устранить девиацию компаса и определить поправки к навигационным приборам. Не успел я улечься в каюте и задремать, как он врезался носом в большой светящийся буй. Но яхта отделалась только вмятиной на форштевне, глубиной около
Просматривая теперь, много времени спустя, свой журнал за те дни, я встречаю немало записей, где нашли отражение все тогдашние тревоги и огорчения. Я никого не хочу разжалобить своими бедами, но они неотделимы от всего плавания. Приведу всего лишь несколько выписок:
“
