назвать императрицу, но они указали на Елизавету, назвав ее Звездой. Каково? И как после этого Анна могла относиться к своей нелюбимой кузине? Злоязычники прозвали Анну Иоанновну «царицей страшного зраку». Это, конечно, преувеличение. Она была крупной, толстой, грубой, но не уродливой, многие, в том числе леди Рондо, находили ее приятной. Но Елизавета была не просто соперницей в женских достоинствах, она была опасной претенденткой на трон. Все свое правление императрица панически боялась и Елизавету, и «чертушку» из Киля, ее племянника.
Анна Иоанновна придумала, как себя обезопасить. В 1730 году был основан лейб-гвардии Измайловский полк, состоящий в основном из иностранцев. На Шпалерной улице, недалеко от Смольного дома, где жила Елизавета, по ее приказу был расквартирован полк конной гвардии – для присмотра. Деревянный дворец Елизаветы назывался Смольным, потому что находился рядом со Смольным двором. Двор этот был основан еще Петром I, там варили смолу для нужд флота.
Недалеко от Смольного находились и казармы Преображенского полка. С этим полком Елизавету связывала память о ее великом отце – преображенцы оставались верны духу Петра I и свою верность преобразователю переносили и на дочь. Со временем это сыграло важнейшую роль в перевороте 1741 года.
Двор Елизаветы в Смольном доме был беден, но очень многочисленен: камер-юнкер, четыре камердинера, два фурьера, девять фрейлин, четыре гувернантки, еще музыканты, песенники, и огромное количество лакеев. Придворные звания Елизавета давала по своему усмотрению: Шубин назывался пажем, Лялин числился фурьером, будущий гофмаршал Сиверс варил кофе. В штате были и два брата Шуваловых – Петр и Александр, впоследствии они сделали блестящую карьеру. Но ни с чем не сравнимо возвышение камердинера Алексея Разумовского, Золушки мужеска пола, ближайшего Елизавете человека. Алексей Григорьевич Разумовский много раз будет упомянут в этой книге, сейчас я расскажу только о начале его карьеры.
Алексей Григорьевич Разумовский
Алексей Разумовский (1709–1771) появился в Петербурге в 1731 году. Виной тому в полной мере был случай. Федор Вишневский, вельможа двора Анны Иоанновны, был отправлен в Венгрию для закупки вина – «Токай» у нас тогда почитался весьма модным. На обратном пути в Петербург Вишневский остановился на ночлег в селе Лемеши Черниговской губернии. И надо же было ему поутру зайти в местный храм! Там он и услышал необычайный по красоте и силе голос. Ему представили обладателя баса, молодого красивого казака Алексея, сына Розума. Хорошие голоса тогда очень ценились, малороссы вообще славились своей музыкальностью. Вишневский взял Алексея с собой и устроил его певчим в императорскую капеллу. Там и услышала его Елизавета. Обладатель великолепного голоса поразил ее также своей красотой, и ей удалось устроить его при своем дворе.
Вот рассказ маркиза Шетарди, в 1742 году он был уже своим при дворе императрицы Елизаветы: «Некая Нарышкина, вышедшая с тех пор замуж, женщина, обладающая большими аппетитами и приятельница цесаревны Елизаветы, была поражена лицом Разумовского (это происходило в 1732 году), случайно попавшегося ей на глаза. Оно было действительно прекрасно. Он брюнет с черной, очень густой бородой, а черты его, хотя и несколько крупные, отличаются приятностью, свойственной тонкому лицу. Сложение его также характерно. Он высокого роста, широкоплеч, с нервными и сильными оконечностями, и если его облик и хранит еще остатки неуклюжести, свидетельствующей о его происхождении и воспитании, то эта неуклюжесть, может быть, и исчезнет при заботливости, с какой цесаревна его шлифует, заставляя его, невзирая на его тридцать два года, брать уроки танцев, всегда в ее присутствии, у француза, ставящего здесь балеты».
Теперь подробности. Отец Алексея Разумовского – реестровый казак Григорий Яковлевич – прозывался Розум, собственно, это была не фамилия, а кличка. Он часто любил говорить о себе: «Що то за голова, що то за Розум!» Был он человек тяжелый, скандальный и при этом горький пьяница. Судьба уравновесила его брак, наградив умной и приветливой женой Натальей Демьяновной. У них было шестеро детей: Даниил, Алексей, Кирилл, Агафья, Анна и Вера. Алексей родился 17 марта 1709 года. Отец был скор на расправу и поколачивал сына, однажды чуть не убил, запустив в голову его топор. Хроники пишут, что был он мальчиком способным, хотел учиться, и что грамоте учил его дьячок из соседнего села Чемер. А пока он пас общественное стадо да пел в церкви по праздничным дням. И из эдакой жизни попасть в Петербург, а потом встретиться с красавицей цесаревной, которая искренне в него влюбилась. Поистине сказочная судьба!
Правда, роскошный бас его в Петербурге потерял свой блеск, Разумовский уже не пел в хоре, но зато стал отличным бандуристом; в те времена была большая мода на малороссийскую музыку. Он также незаменимый человек при дворе цесаревны.
Дело Артемия Волынского
Нельзя сказать, чтобы Анна Иоанновна совершенно отказалась от пути, намеченного Петром I. Она вернула двор в Петербург, были сделаны кой-какие преобразования в армии, в делах почты, в образовании, в мануфактурах. Но императрицу правильно обвиняют в засилье иностранцев в России. Их было много и при Петре, много и при Елизавете, но при Анне Иоанновне они (любовник ее Бирон, кабинет-министр Остерман, Миних, братья Левенвольде – много!) прямо-таки облепили трон. Русскому человеку и дыхнуть было нельзя, а приближенные императрицы были люди цепкие, с авантюристической складкой ума, жадные до власти и денег, и плевать они хотели на нужды и заботы принявшего их государства.
Именно поэтому взор многих людей обращался к дочери Петра Великого, в ней видели надежду на преобразование России. Время Анны было жестоким, можно сказать, очень жестоким, но в сравнении с ее великим предшественником – вполне в духе времени. Недаром просвещенные люди России (историк Татищев, писатель Антиох Кантимир, Артемий Волынский), боясь засилья Долгоруких и Голицыных, так ратовали за ее восхождение на престол. Они, эти силы, надеялись, что она «кротким женским характером» смягчит нравы, оставшиеся в наследство от Петра I.
Не смягчила. Вся семья Долгоруких была вырезана с беспредельной жестокостью. Но я хочу остановиться на казни Волынского и его конфидентов, как тогда говорили, поэтому что это событие было предтечей восшествия Елизаветы на трон. Время Анны Иоанновны назвали «бироновщиной». Фаворита императрицы сделали козлом отпущения, хотя он не был дирижером суда над временщиками. Но в деле Волынского он сыграл главную скрипку.
Артемий Петрович Волынский (1689–1740) происходил из богатого дворянского рода. Он верно служил Петру I, выполняя дипломатические и военные поручения, потом был назначен губернатором Казани. Там он встретил приход Анны к власти и активно выступил протии «Кондиций». Волынского справедливо считают умным и способным человеком, толковым политическим деятелем, но не надо забывать, что был он величайший взяточник, самодур, интриган и, мягко говорят, «озорник», позволявший себе излишки. Венец мученичества заставил забыть его недостатки, в памяти потомков он остался борцом за правое, полезное отечеству дело.
При Анне Волынский сделал карьеру, стал своим человеком при дворе и был назначен обер- егермейстером. А надо сказать, что именно охоту Анна любила больше всего на свете. В 1738 году он уже кабинет-министр. Занять этот пост помог Бирон, желающий ограничить влияние Остермана. Бирон думал найти в лице Волынского покорного исполнителя, но просчитался. Императрица стала относиться к Волынскому настолько хорошо, что фаворит стал опасаться за свое место. А Волынский уже позволял себе выказывать знаки неуважения и самому Бирону.
Волынский был широким человеком, имел много друзей, они встречались, выпивали, обсуждали текущие дела, ругали правительство – от немцев продыха нет, – словом, занимались привычным для русского человека делом – «разговором на кухне». Итогом этих разговоров стало написанное Волынским
