заметят это.
Железные кольца занавеса с визгом пролетели по проволоке — и зал мгновенно притих. Вера, стоявшая на лестнице у выхода на сцену, повернулась и встретилась взглядом с Алешей. И была в ее влажных темно-синих глазах тревога. И в ту же секунду Вера, как слепая, робко шагнула к публике, разглядывая какую-то карточку. А Васька (он был уже на сцене) отчаянно затопал по ходившему под ногами настилу и прорычал:
— Нехорошо, барыня…
Алеша ждал, когда заговорит Вера, он очень беспокоился за первую фразу. Ведь это — запев всего спектакля. Только бы не сорвалась!
Вера сказала, кажется, все как положено, и Алеша облегченно вздохнул, словно самое страшное было уже позади.
А потом так и пошел спектакль: гладко, в меру темпераментно, без накладок. Васька, правда, местами явно пережимал, но это ему прощали, потому что в зале то и дело хватались от смеха за животы. Даже угрюмый Рупь-полтора похохатывал в кулак.
У Алеши спектакль вызвал чувство праздника. Ему было радостно, когда он раскланивался со сцены, когда затем прошел за кулисы и сорвал с лица лихие помещичьи усы.
— Спасибо, Алеша, — легонько положила ему на плечо руку Лариса Федоровна. — Ты бесподобно играл. Если захочешь, будешь артистом.
Подошел Васька и тоже похвалил Алешину игру. А вот и Вера прошуршала тяжелым шелком платья:
— Успех!
Немного погодя Алеша почувствовал неимоверную усталость, и ему захотелось скорее на свежий воздух. Спрыгнув со сцены, он увидел в зале Сему Ротштейна. Конечно, Сема ждал Веру. Сема заулыбался, выпятив нижнюю губу:
— Ты сегодня дал по мозгам! Да и Вера — настоящая Лилиенталь! Великая артистка!
— Может, все-таки Блюменталь? Эх ты! — с горечью сказал Алеша и торопливо зашагал по коридору.
Спектакль понравился всем, о нем заговорила школа. Младшие классы просили, чтобы «Медведя» показали и им, и Лариса Федоровна пообещала. А драмкружковцам сказала:
— В субботу идем в театр.
Директор школы премировал артистов билетами на спектакль, о котором много писалось в газетах. Спектакль шел в драматическом театре. Билеты взяли в партер, о чем ребята и не мечтали.
Вера была в театре без Семы. Сема, конечно, достал бы себе билет, но он или поссорился с Верой и не захотел идти, или чем-нибудь был занят в этот вечер. Последнее время Сема частенько заглядывал в Дом пионеров, где устраивались шахматные турниры.
Лариса Федоровна оторвала Алеше билет, который случайно, а может, и не случайно, привел его на соседнее с Верой место. А по другую сторону от Алеши оказалась Влада, и это сначала огорчило его. Будет тут умничать!
Едва он присел и что-то сказал Вере о пьесе и ее авторе — знаменитом в стране драматурге, как у одной из дверей, у алой бархатной портьеры заметил Костю. Бегая взглядом по рядам, Костя искал кого-то. Конечно, Алешу. Впрочем, тут же Влада, из-за нее он пришел.
Алеша помахал ему рукой. И Костя тоже помахал Алеше и вызвал его в фойе, где люди, лениво переговариваясь, ходили по кругу.
— Сейчас я совершил подвиг! — радостно сказал Костя. — На премьеру не попасть. В кассе нет билетов. С рук был продан, пожалуй, единственный билет. И купил его я. Как?
— Здорово!
— А ты что обо мне думал!
Но по Костиному лицу пробежала тень. Он через распахнутую дверь посмотрел в зрительный зал и проговорил грустно, словно его ничто не радовало здесь, словно он был бесповоротно обречен на одни муки:
— Это еще не здорово! Вот что я скажу тебе, дружище! Я должен с ней помириться. Я обязан…
— Что ж, Костя, бери мой билет. Мне все равно, — упавшим голосом сказал Алеша.
Прозвенел второй звонок, и они расстались. Костино место было тоже в партере и даже ближе к сцене, чем у драмкружковцев. Но Алеша ругал себя: отдал место дружку, а сам иди куда-то. Костя будет сидеть спиной к Вере и толкать ее локтями. Костя никого и ничего не замечал, когда с ним его Влада.
Алеша опустился на свое новое место и огляделся. Справа от него сидела девушка в голубой блузке. Она внимательно читала — строка за строкой — программу спектакля, и черные-черные ее глаза вспыхивали и гасли. И было в этой удивительной игре света что-то южное, знойное.
— Я не могу понять, играет ли Вершинский. Вчера он играл. А сегодня не отмечен в программе ни он, ни его дублер, — вдруг сказала девушка, слегка наклонившись к Алеше.
Алеша слышал об артисте Вершинском, недавно приехавшем в театр откуда-то из Сибири. Но он ничего сейчас не мог ответить девушке. Он лишь неопределенно пожал плечами.
А минуту спустя, преодолев робость, Алеша спросил у нее:
— Не вы продали билет моему дружку?
— Может, и я. А какой он, ваш дружок? Высокий в синей куртке, да?
— Точно. И его зовут Костя.
— А где же он? Понимаю. Он купил билет для вас, — сказала она, разглядывая Алешу.
— Мы поменялись местами.
— Вы плохо видите? — поинтересовалась она.
— Видим мы оба прекрасно, но я оказался рядом с его девушкой.
— И они вас выжили? Это ж возмутительно! — уголками рта улыбнулась она.
— Да что вы!.. Я сам, — не поняв шутки, сказал Алеша.
— И я сама. Не пришел мой знакомый. Он у меня опер, жуликов ловит, — доверительно прошептала девушка. — Наверное, и сегодня кого-нибудь караулит. Вот и пришлось продать билет. Давайте я буду шефствовать над вами.
— Пожалуйста, — неуверенно сказал Алеша, еще не зная, что за шефство предлагает ему соседка.
— Вы и в антракте держитесь со мной. А зовут меня Мара. Смешное имя, правда? Мне оно не по душе, но что поделаешь…
Распахнулся занавес, и они прекратили так неожиданно завязавшийся разговор. Затаив дыхание, Мара смотрела теперь только на сцену. Да, да, она совершенно забыла о существовании Алеши. Но Мара вдруг схватила его за руку:
— Вершинский! О! Как он играл вчера! Он великолепен в этой роли!
И полчаса спустя она снова заговорила с Алешей:
— Мне нравится Вершинский. Он потрясает. Вы обратите внимание на его жесты! Но я ничего не скажу ему. Как вы думаете, это хорошо или плохо?
— Что? — спросил Алеша, несколько удивленный ее откровенностью.
— Я трусиха. Вдруг да не понравлюсь Вершинскому, и он отнесется ко мне, как ко всем прочим своим поклонницам. Ведь может так быть?
— И что же? — понижая голос до шепота, потому что соседи стали неодобрительно поглядывать на них, снова спросил Алеша.
— Я боюсь. Мне хочется стать артисткой, а вам? Вам не хочется? Кстати, как вас зовут?
Алеша ответил. Мара сказала, что имя у него хорошее. А что Алеша тоже хотел бы работать в театре, это совсем здорово.
— Только в драматическом, — заключила она и снова смолкла.
В антракте Мара попросила Алешу показать ей Костю и его девушку. Алеша показал. И когда Костя и Влада, которые вместе со всеми ходили в фойе по кругу, приблизились, Мара вызывающе сказала, чтоб они услышали:
— Кому-то нужно быть вместе, но мы-то тут при чем? — И смело, как самого близкого, взяла под руку
