нас завтра с утра со всеми материалами по противооткатным устройствам. Наутро, ровно со звонком, мы были в приемной. Григоряна как подменили. Он расплылся в любезной улыбке, и сообщил, что Василий Гаврилович нас ждет. С той же приветливостью и дружелюбием на лице он попрощался с нами, когда мы, закончив обсуждение дел с Василием Гавриловичем, вышли из кабинета. Мещанинов не взглянул на адъютанта, а в коридоре признался:
— Даже смотреть на него не могу — тошнит!..
Судя по всему, после вчерашнего разговора Василий Гаврилович «окоротил», как говорится, своего ретивого порученца. И впредь не было ни одного случая, когда конструктору кто-либо помешал бы попасть к руководителю КБ, — ни во время доработки ЗИС-2, ни при создании других пушек…»
2
Как справедливо отметил в своих воспоминаниях Федор Федорович Калеганов, на всех этапах работы над ЗИС-2 мы ощущали постоянное внимание и со стороны нашего наркомата, и со стороны ГАУ. Пушкой интересовался Сталин. Я попросил Ванникова, приезжавшего к нам по его поручению, передать, что противотанковое орудие полностью отвечает тактико-техническим требованиям, а вес опытного образца пушки даже на 100 килограммов меньше, чем в ТТТ, — 1050 килограммов.
Пушка ЗИС-2, таким образом, получилась легче и мощнее знаменитой трехдюймовки.
Несмотря на ряд затруднений, возникших по ходу конструирования и изготовления отдельных узлов, нам удалось добиться высокой надежности и технологичности пушки. Точно в установленный графиком срок были завершены заводские испытания, и орудие отправили на полигон заказчика. Наступил период волнений и ожиданий.
Вместе с заводской бригадой на полигон ГАУ выехал и я. В состав бригады входила группа конструкторов во главе с Ренне и Мигунов со своими слесарями. Начальник полигона Оглоблин встретил нас, как старых знакомых, познакомил с программой испытаний и с военным инженером, которому поручили эти испытания проводить. Программу наметили обширную как по количеству выстрелов, так и по возке. Главным было: кучность боя по щитам, скорострельность и огневая выносливость, максимальная скорость на марше, проходимость по бездорожью, смена огневой позиции вручную силами орудийного расчета на дистанции 200–300 метров. Все пункты программы, в том числе и последний, входили и в комплекс заводских испытаний. Поэтому мы неоднократно проводили переброску орудия на новую огневую позицию вручную — силами орудийной прислуги, а также силами самих конструкторов. В бригаду конструкторов, сменявших у пушки артиллеристов, приходилось не раз включаться и мне. Таково было правило: каждый конструктор должен лично проверить удобство обслуживания своей пушки.
Полигону ГАУ поручили провести испытания нашей ЗИС-2, а также дать заключения и рекомендации о приеме на вооружение. Поэтому требовалось грамотно проводить стрельбы, возку, руководить разборкой, сборкой и обмерами пушки. Это заставило нас самым тщательным образом знакомить работников полигона с идеей пушки и агрегатов, с технической документацией, со всеми особенностями конструкции. Ко дню прибытия на полигон транспорта с ЗИС-2 эта работа была закончена.
Наша пушка произвела на полигоне хорошее впечатление еще до начала испытаний. Небольшая по размеру, легкая, красивая. Никаких огорчений конструкторам не доставили и первые стрельбы: уменьшенным, нормальным и усиленным зарядами для определения прочности ствола. Скорострельность поначалу была несколько ниже той, что мы получали на заводских испытаниях: артиллеристы полигона еще не освоили пушку. В дальнейшем, когда расчет приобрел необходимые навыки, скорострельность неизменно достигала 25–30 выстрелов в минуту. Ни при одной стрельбе отказов в работе пушки не было. Без замечаний прошла и возка, хоть нагрузка была велика — до 400 километров в день. Наступил, наконец, день проверки на кучность боя.
Стрельба по щитам началась с дистанции 500 метров. Первый выстрел попадание в щит. Пробоина значительно отклонилась от центра мишени. Этому значения не придали — так нередко случается. Второй выстрел — пробоина отклонилась в другую сторону. Третий и последующий выстрелы — новые отклонения в разные стороны. Это начало тревожить: все десять пробоин оказались разбросанными по всему щиту. Значит, кучность боя (то есть меткость пушки) низка. Этому невозможно было поверить. Повторили стрельбу — результат тот же. Еще повторили — никаких изменений. Оглоблин, предсказывавший нашей пушке высокую кучность, был поражен. Обо мне и говорить нечего — полнейшая неожиданность! Проверили прицельную линию, согласование оптической оси и канала ствола. Нет, причина не в этом. Решили посмотреть, что получится при стрельбе по щитам с дистанции 1000 метров. Как и следовало ожидать, результаты получили просто плохие. Повторили — то же самое. Стало ясно, что противотанковая пушка с такой меткостью армии не нужна.
Оглоблин спросил:
— Браковать пушку или продолжать испытания, исключая кучность?
Я уже знал причину плохой кучности — это результат неправильной закрутки снаряда, то есть неверно выбрана крутизна нарезки ствола. Положение можно исправить, если изготовить новую трубу. Но для этого нужно время. Я попросил Оглоблина продолжать испытания и поделился с ним своими соображениями о возможной ошибке. Он согласился. Испытания пушки продолжались. А я в тот же день сообщил на завод: «Кучность по щиту плохая. Подготовить все материалы по определению крутизны нарезки ствола. Проверить все расчеты крутизны нарезки первой трубы. Для исключения ошибок параллельно провести еще два расчета по исходным данным. Результаты всех трех расчетов обязательно сопоставлять. Работу проводить очень спешно. Немедленно закажите новую трубу, крутизна нарезки которой будет отлична от первой. Сегодня выезжаю…»
С полигона я отправился в наркомат, чтобы первым доложить Ванникову о результатах испытаний. Но оказалось, что он уже все знает. И как выяснилось, не только он. Верно сказано: худые вести не лежат на месте.
— Как жаль, что кучность ЗИС-2 неудовлетворительна, — этими словами встретил меня Ванников.
Я оценил деликатность наркома, но мне было не до утешений.
— Точнее, Борис Львович, плохая. С такой кучностью пушка армии не нужна.
— Скажите, низкая кучность боя по щиту присуща орудиям с высокой начальной скоростью снаряда?
— Нет. Чем выше начальная скорость, тем выше кучность — при правильно выбранной крутизне нарезки и хорошей форме снаряда.
— Значит, все поправимо?
— Уверен в этом. При выборе крутизны вкралась ошибка — и грубая. Я уже сообщил на завод, чтобы приготовили все материалы, приступили к проверке и заказали новую трубу. Завтра с утра сам займусь этим вопросом.
— Вы не ошибаетесь, что дело только в крутизне? — переспросил Ванников.
— Нет, — ответил я — Таково мнение и начальника полигона Оглоблина. Он согласился продолжать испытания и просил поторопиться с поставкой новой трубы, чтобы к концу испытаний новый ствол был уже подготовлен. Так обстоит дело с главным Что касается материальной части, то здесь все в порядке: пушка работает безотказно и без малейших дефектов. Только бы Кулик не запретил продолжать испытания.
— Я уверен, что он этого не сделает, — успокоил меня нарком — Ему ЗИС-2 очень нравится не только прекрасной конструкцией, но и мощностью. Пушка с перспективой. Кстати, он звонил мне и выражал желание поговорить с вами.
— Я готов.
