говорят: «Кошка хитра, но не поймать ей мышь». Поэтому совершенно исключено, чтобы такой умный кот, как я, не сумел поймать мышь. И вообще что значит «не сумел поймать», должен поймать, и все. А до сих пор я не ловил мышей только потому, что не хотел этого делать.
Солнце село. Время от времени врывавшийся через отверстие в сёдзи ветер приносил с собой тучи лепестков; плавая в ушате с водой, они смутно белели в тусклом свете лампы. Именно этой ночью я решил удивить всех своей храбростью, а для этого мне нужно заранее осмотреть поле боя и изучить рельеф местности. Разумеется, фронт должен быть не слишком широким, достаточно и четырех татами[131]. Половину одного татами занимает умывальник, оставшаяся часть его представляет собой дома[132], стоя на которой торговец вином и зеленщик кричат свое «не желаете ли чего». Очаг, не под стать бедной кухне, у нас прекрасный; с начищенным до блеска котлом из красной меди; позади него небольшое свободное пространство — здесь обычно стоит моя раковина. Ближе к столовой — буфет с подносами, чашками, тарелками, горшками, он занимает довольно много места и загромождает собой почти всю и без того тесную кухню. Внизу стоит ступка, а из нее в мою сторону посматривает дно небольшой кадочки. Терка для редьки и пестик висят рядышком, а поблизости сиротливо высится гасилка. Оттуда, где перекрещиваются черные от копоти стропила, свешивается крюк, на нем висит большая плоская корзина. Иногда под порывами ветра она начинает послушно покачиваться из стороны в сторону. Спрашиваете, зачем эту корзину подвесили вверх? Когда я пришел в дом, то сам долго пребывал в неведении, но потом узнал, что в такие корзины прячут от кошки еду, и всем сердцем ощутил подлость человеческой натуры.
Теперь предстояло разработать план операции. Сражаться с мышами, безусловно, надо там, где они прячутся. Каким бы ни был удобным рельеф местности, но если ты ждешь противника, а он не появляется, то какая же это война? Поэтому возникает необходимость определить, где находятся мышиные норы. Став на середину кухни, я огляделся по сторонам, стараясь угадать, откуда появятся мыши. У меня было такое ощущение, словно я не кот, а адмирал Того. Служанка ушла в баню и еще не вернулась. Дети спали. Наевшись на Имодзака лепешек, хозяин пришел домой и, как всегда, закрылся в кабинете. Хозяйка… Что делает хозяйка, я не знаю. Дремлет, наверное, и видит во сне дикий батат. Время от времени мимо дома пробегал рикша; когда его шаги замирали вдали, тишина становилась еще ощутимее. И в принятом мною решении, и в моем состоянии духа, и в царящем вокруг безмолвии — во всем мне чудилось что-то трагическое. О себе я не мог думать иначе как о кошачьем адмирале Того. Когда вас по той или иной причине охватывает ужас, вы испытываете какую-то своеобразную радость, но я чувствовал, что за этой радостью скрывается тревога. Я преисполнился решимости воевать с мышами до победного конца, а поэтому не боялся, что их может явиться много, меня беспокоило лишь одно — откуда они нагрянут. Если попытаться обобщить данные тщательно проведенной мною рекогносцировки, то можно наметить три вероятных пути движения мышиной банды. Если это те мыши, которые живут в водосточных канавах, то они, несомненно, пробравшись по трубе, сразу от умывальника направятся к очагу. В таком случае я спрячусь за гасилкой и прегражу им путь к отступлению. А может, они вылезут из дыры, через которую в канаву сливают горячую воду, и, обойдя ванную, внезапно ринутся в кухню. Тогда я расположусь на крышке котла и, когда они будут проходить подо мной, прыгну на них и всех до одной изловлю. Я снова огляделся по сторонам и увидел, что в правом нижнем углу дверцы буфета прогрызена дыра в форме полумесяца. У меня тут же возникло подозрение, что она может служить им удобным входом и выходом. Я приблизил к ней нос и почувствовал запах мышей. Если они появятся отсюда, то, стоя за столбом, я пропущу их мимо себя, а потом нападу с фланга. «А вдруг они свалятся с потолка», — подумал я и взглянул вверх: потолок был черным от копоти, и при всей своей ловкости я не смог бы ни забраться туда, ни слезть оттуда. «Навряд ли они станут прыгать с такой высоты», — успокоил я себя и решил не сосредоточивать внимание на этом направлении. Но все равно оставалась опасность нападения еще с трех сторон. Появись они только с одной стороны, мне бы было достаточно взглянуть на них, чтобы они обратились в бегство. Если они появятся с двух сторон, то все равно я уверен, что мне так или иначе удастся рассеять их колонны. Но если они нагрянут сразу с трех сторон, то даже я могу оказаться бессильным, хотя считается, что кошки ловят мышей машинально. Тем не менее мой престиж не позволяет мне просить помощи у типов, подобных Куро. Как же быть?! Когда думаешь, как быть, и ничего не можешь придумать, самый верный способ успокоиться — решить, что того, чего ты опасаешься, не случится. И мне захотелось думать, что ничего из ряда вон выходящего не произойдет. Оглянитесь вокруг себя. Разве исключена возможность, что твоя молодая жена, с которой вы только вчера поженились, сегодня умрет? И все-таки молодой муж не проявляет никаких признаков беспокойства, а только радостно напевает: «Как прекрасны цветы камелии, мы будем жить с тобой тысячу лет и еще восемь раз столько». А не волнуется он не потому, что из-за этого не стоит волноваться. Просто сколько ни волнуйся, все равно делу не поможешь. В моем положении тоже нет достаточных оснований утверждать, что нападение с трех сторон ни за что не состоится, но такое предположение помогает обрести душевное спокойствие. Спокойствие необходимо всем. Я тоже хочу спокойствия. Поэтому я и решил, что нападения с трех сторон не произойдет.
И все-таки мне не удавалось избавиться от тревоги. Я принялся размышлять, в чем тут дело, и наконец понял. Мои мучения объяснялись тем, что я никак не мог решить, на каком из трех планов лучше всего остановиться. Я принял необходимые меры на тот случай, если мыши появятся из шкафа; у меня будет чем их встретить, когда они выйдут из ванной; возле умывальника их тоже ждет хороший сюрприз, но необходимость сосредоточить внимание на каком-то одном плане ставила меня в тупик. Говорят, адмирал Того очень беспокоился, не зная, каким путем двинется балтийская эскадра — то ли через Цусимский пролив, то ли через пролив Цугару, то ли предпочтет далекий обход через пролив Соя. Теперь я легко могу представить, в каком он тогда находился положении. Я не только вообще похожу на его превосходительство Того, но в данной конкретной обстановке страдаю и от неизвестности точно так же, как страдал он.
Не видя никакого выхода, я призывал на помощь всю свою изобретательность. В это время дырявое сёдзи распахнулось, и показалось лицо служанки. Я говорю «лицо» совсем не потому, что у нее нет рук и ног. Остальные части ее тела в темноте не были видны, а необычно сверкающее лицо я увидел совершенно отчетливо. Щеки служанки, и без того достаточно красные, теперь, когда она вернулась из бани, стали еще краснее. Наученная горьким опытом прошлой ночи, она поспешила запереть черный ход. Из кабинета послышался голос хозяина: «Положи мою трость рядом с подушкой». Мне было непонятно, для чего он вздумал украшать свое изголовье тростью. Вряд ли хозяин способен на такой экстравагантный поступок, чтобы корчить из себя наемного убийцу с берегов реки И-Шуй [133]. Вчера дикий батат, сегодня трость, а что же будет завтра?
Ночь только началась, и мыши пока не появлялись. Перед битвой мне необходимо немного отдохнуть.
В нашей кухне нет вытяжного окна. Вот в гостиной имеется отверстие шириной в одно сяку, и зимой и летом оно служит для проветривания. Испуганный налетевшим порывом ветра, принесшим с собой лепестки вишни, я открыл глаза. Наверное, в окно проникал лунный свет, потому что тень очага косо легла на крышку погреба. «Уж не проспал ли, чего доброго», — подумал я и, несколько раз дернув ушами, осмотрелся. Было тихо, и, как всегда, слышалось лишь тиканье стенных часов. Пора бы мышам выходить из укрытий. Вот только откуда они появятся?
Из буфета послышался какой-то шум. Похоже, мыши пожирают что-то, опершись лапами на край блюдца. «Отсюда они и вылезут», — подумал я и застыл в ожидании. Но мыши и не думали вылезать. Шум вскоре прекратился. Время от времени раздавался тяжелый стук. Все это происходило прямо тут, за дверцей, на расстоянии меньше трех сунов от моей морды. Иногда их дробные шаги приближались к самой дыре, но тут же удалялись снова, и ни одна мышь не высовывалась наружу. Довольно длинная история: пока мои враги бесчинствуют вовсю под защитой дверцы, я должен притаиться у дыры и ждать. Мыши устроили настоящий бал. Какая все-таки тупица наша служанка: не могла немного приоткрыть дверцу буфета, чтобы я смог пролезть в него.
Теперь за очагом загремела моя раковина. И там были враги! Я подкрался ближе, но увидел только мелькнувший между кадушками хвост — мышь мгновенно шмыгнула под умывальник. Через некоторое время я услыхал, как в ванной о медный таз ударилась полоскательница. Теперь они зашли с тыла. Я оглянулся и увидел, как здоровенная мышь, уронив мешочек с зубной щеткой, юркнула под галерею. «Ой, убежит», — пронеслось в моем сознании, и я кинулся за ней, но ее уже нигде не было видно. Оказывается, ловить мышей труднее, чем я думал. Может, я от рождения такой неспособный.
