к сожалению, темперамент хозяина такой же, как у меня. Днем он спит не меньше меня; особенно с тех пор как начались летние каникулы, он ничем не занимается, поэтому сколько за ним ни наблюдай — никакого удовольствия не получишь. Если в такие минуты к нам заходит хотя бы Мэйтэй, то бледное лицо хозяина оживляется и он на короткое время становится меньше похожим на кота. «Сейчас бы в самый раз прийти Мэйтэю», — подумал я и тут же услыхал, как кто-то шумно полощется в ванной. Когда звук льющейся воды затихал, раздавались громкие крики: «Здорово!», «Ах, как приятно», «Еще полей». Только один человек мог позволить себе кричать в чужом доме и вести себя столь бесцеремонно. Этот человек — Мэйтэй.
Наконец-то пришел, значит полдня сегодня можно будет не скучать. Вытирая капельки пота и натягивая на плечи кимоно, Мэйтэй-сэнсэй, как всегда, без разрешения уже входил в гостиную. «Хозяюшка, а где Кусями-кун?» — завопил он и бросил свою шляпу на циновку. Хозяйка сладко спала над рукоделием в соседней комнате. От поднятого Мэйтэем шума у нее зазвенело в ушах. Она испуганно вскочила и, выпучив заспанные глаза, вышла в гостиную. Мэйтэй, на котором сегодня было кимоно из тонкого полотна, уже расположился там, где ему казалось удобнее всего, и обмахивался веером.
– О, это вы, — произнесла хозяйка, потом растерянно добавила: — А я и не знала, что вы у нас, — и поклонилась гостю.
– Я только что пришел и принял ванну. Как будто заново родился… Ну и жара сегодня.
– Да, несколько дней стоит страшная жара — хоть и сидишь неподвижно, а все равно потом обливаешься… У вас все по-старому?
Нос хозяйки блестел от пота.
– Да, спасибо. Какие могут быть перемены в такую жару. Но эта жара какая-то особенная. От нее весь раскисаешь.
– Я раньше никогда не спала днем, но сегодня из-за жары…
– Спите? Это хорошо. Что может быть лучше, когда человек и днем может спать и ночью, — как всегда беззаботно болтал Мэйтэй, но этого ему показалось недостаточно, и он добавил: — Мне, например, совсем не хочется спать, уж такая у меня натура. Когда я вижу таких, как Кусями-кун, который, когда к нему ни придешь, всегда спит, мне становится завидно. Не иначе, жара плохо влияет на его больной желудок. Здоровому человеку — и то в такой день, как сегодня, тяжело держать голову на плечах. Тем не менее раз она уже там, оторвать ее невозможно.
Мэйтэй-кун не знал, как ему распорядиться с головой, это на него непохоже.
– А таким, хозяюшка, как вы, у которых на голове еще такая тяжесть, — должно быть, совсем невозможно сидеть. Тут от одной прически хочется лечь.
Хозяйка подумала, что гость догадался о том, что она сейчас спала, по тому беспорядку, который царил у нее на голове, и, смущенно проговорив: «Ох, и злой у вас язык», — принялась оправлять прическу.
Не обратив на ее слова никакого внимания, Мэйтэй продолжал:
– Вчера я, хозяюшка, попробовал изжарить у себя на крыше яичницу.
– Как же вы ее жарили?
– Черепица на крыше страшно раскалилась, и я подумал, что грешно не воспользоваться этим. Я растопил на ней масло, а потом разбил яйца.
– Ну и ну.
– Однако солнце все-таки было не настолько жарким, как мне хотелось. Яйца никак не поджаривались, поэтому я спустился вниз и принялся читать газету. Потом ко мне пришли гости, и я совсем забыл о своей затее. Утром снова вспомнил и полез на крышу — наверное, думаю, уже все в порядке?
– И что же?
– Не только поджарилась, а все расплылось.
– Ой, ой, ой, — сокрушенно воскликнула хозяйка, нахмурив брови.
– Странная вещь: в разгар лета было так прохладно, а вот сейчас жарко.
– Верно. Недавно в летнем кимоно даже прохладно было, а дня два назад резко потеплело.
– Крабы ползают боком, а погода в этом году пятится назад. Как будто говорит: «Вместо того чтобы идти вперед, не лучше ли повернуть назад?»
– Что вы сказали?
– Да так, ничего. Просто движение погоды вспять очень напоминает Гераклова быка. — Мэйтэй сел на своего конька и понес околесицу.
Хозяйка, разумеется, ничего не поняла. Но, наученная горьким опытом, она воздержалась от расспросов и лишь протянула: «А-а». А раз она не переспросила, выходит, что старания Мэйтэя оказались напрасными.
– Хозяюшка, вы слышали что-нибудь о Геракловом быке?
– Нет, такого быка я не знаю.
– Не знаете? Давайте-ка я вам расскажу.
Хозяйка не сумела отказаться.
– Как-то в глубокой древности Геракл вел быка.
– Этот Геракл был пастухом?
– Нет, пастухом он не был, как не был владельцем «Ироха». В те далекие времена в Греции еще не было ни одной мясной лавки.
– Ах, вы о Греции. Так бы и сказали. — Из всего сказанного хозяйке было знакомо только название страны: Греция.
– Но ведь я же сказал: Геракл.
– А раз Геракл, то значит Греция?
– Ну да, Геракл — это греческий герой.
– Ах, вот почему я его не знаю. Так что же сделал этот человек?…
– Этот человек, как и вы, хозяюшка, захотел спать и крепко уснул…
– Ах, что вы…
– Пока он спал, к нему подошел сын Вулкана.
– Что такое Вулкан?
– Вулкан — это кузнец. Сын кузнеца украл того быка. Но как? Он тащил его за хвост. Поэтому, когда Геракл проснулся, то сколько он ни ходил вокруг, сколько ни кричал, найти быка так и не смог. Да и невозможно было его найти. Ведь сын Вулкана вел быка с таким расчетом, чтобы заставить Геракла, если тот вздумает пойти по следам, двигаться вперед, а сам тащил быка назад. Сын кузнеца — а придумал здорово, — закончил Мэйтэй-сэнсэй свой рассказ, уже совсем позабыв о том, что разговор идет о погоде.
– Кстати, что поделывает хозяин? Спит, как всегда? Дневной сон, воспетый в китайских стихах, благороден, но когда у таких, как Кусями-кун, он становится привычкой, то приобретает какой-то налет пошлости. Короче говоря, спать днем все равно что умирать каждый день на несколько часов. Хозяюшка, простите, что я вас беспокою, но разбудите его, пожалуйста, — попросил Мэйтэй.
Хозяйка охотно согласилась.
– Я просто не знаю, что с ним делать. Это же вредно для здоровья. Ведь он только что поел. — И она собралась было подняться, как Мэйтэй с невинным видом возвестил:
– Хозяюшка, вы сказали о еде, и я сразу вспомнил, что еще не обедал.
– Ох, как же это я не догадалась, ведь самое время обеда… вот только ничего я вам предложить не могу, разве что рис с чаем.
– Нет, риса с чаем мне не надо.
– Ну, знаете, у нас никогда нет ничего, что пришлось бы вам по вкусу, — довольно неприветливо ответила хозяйка.
Мэйтэй, для которого подобный ответ не был неожиданностью, сказал:
– И от риса с чаем, и от риса в кипятке позвольте мне отказаться. По дороге сюда я заказал кое-что, вот сейчас принесут, тогда буду обедать.
– О, — только и воскликнула хозяйка, но в этом «о» прозвучало и удивление, и обида, и благодарность за то, что ее избавили от хлопот.
В этот момент из кабинета неуверенной походкой вышел хозяин. Он был не в духе, потому что едва
