Серафима Антоновна не пила и не ела, сидела за столои как застенчивая гостья, о которой хозяева забыли.
— Почему вы не едите? — шепотом спросила Надя.
— Тягостно у меня что-то на душе... Ты не обращай внимания, нехорошо, если госги это заметят. Гриша из головы не выходит, кажется: вот-вот появится, позовет, скажет что-то... — Она вздохнула. — Занимай гостей, Надюша, будь за хозяйку.
Тася о чем-то оживленно говорила с Крохотулей. Надя пыталась улучить момент, чтобы рассказать подруге об этом человеке, до Тасю никак нельзя было отвлечь от него.
Надя решительно подсела к ним. Тася заинтересованно спросила:
— Толя, я слышала, что пи собираетесь стать уче-ным-энтомологом?
— Собираюсь,— подтвердил Крохотуля. — Наблюдать за насекомыми, должен вам сказать, захватывающее зрелище, своеобразный спектакль. На сцене — игра, здесь — жизжь. Тысячи загадок, тысячи вопросов. Под каждым камнем, в траве, на ветвях — всюду кишит жизнь насекомых. Куда они торопятся? Чем взволнованы? Интересно, правда?
— Очень! — живо отозвалась Тася.
— А возьмите муравьев! Все действия у них осознанны. Они готовятся к бою, заранее эвакуируют свои куколки, а равеных оттаскивают в безопасное место.
«Он же муравье® принимает за людей! — испуганно подумала Надя. — Вдруг приступ начнется: разволнуется. А Тася-то ничего не злает!»
Она призывно посмотрела на Женю, и он тут же откликнулся, громко сказал:
— Анекдот! Хватит с букашками-таракашками! Заморишь девушек!
— Нет, лет! — запротестовала Тася. — Это очень интересно. Рассказывайте, Толя, пожалуйста!
Крохотуля благодарно улыбнулся ей, а Женя успокаивающе подмигнул Наде: «Я начеку, не бойся!»
— Вот еще что интересно,— рассказывал Крохотуля (Тася не сводила с него глаз). — Как летают живые существа? Как у них происходит «запуск» мотора, взлет, горизонтальный полет, посадка? Насекомые уже летают сотни миллионов лет, вдвое дольше, чем птицы. А нельзя ли человеку поучиться чему-нибудь у летающих существ? А возьмем способность насекомых безошибочно ориентироваться в пространстве! Пчела, например, легко находит свой улей на расстоянии нескольких километров. Ученые предполагают, что «путеводителем» для насекомых служат магнитные силовые линии.
— Гляди ты! — восхитился Сарычев. — И правда интересно, поневоле позавидуешь Крохотуле.
— Тоже мне еще! Нашел чему завидовать! — Женя встал из-за стола, оттащил к окну свой стул. — Хватит! Танцевать будем. Подсолнух, распорядись!
Алеша включил проигрыватель.
Танцевали старинный вальс «Опавшие листья». Надю пригласил Мажуга, и, если бы не отвращение к этому человеку, в прошлом •— бандиту, она танцевала бы с упоением — так легко, бережно он ее кружил. Краешком глаза она видела, что Серафиму Антоновну пригласил прораб Матусов. Они почти стояли на месте, чуть-чуть покачивались, и оба улыбались, но было ясно, что думают они далеко не о вальсе и не о сегодняшнем дне. Женя кружил Тасю. Надя увидела, как его рука соскользнула с талии на бедро, и он тут же охнул. Его ущипнули? Кажется, он пытался вырваться из Тасиных рук, но она крепко держала его, заставляя танцевать до тех пор, пока пластинка не кончилась.
Никогда Надя не видела у Жени такого свирепого лица.
Когда Алеша поставил на проигрыватель «Аргентинское танго», Надя протянула Дудкину руку, улыбнулась:
— Пойдемте?
Он заморгал:
— Со мной?
— Конечно!
Кузя выскочил из комнаты и долго не показывался.
«Постеснялся»,— решила Надя.
За столом Тася, глянув на Женю, громко, вызывающе сказала:
— Терпеть не могу усов!
Женя потрогал свои усы-подковку, но ничего не сказал, хотя было видно, как слова протеста пытаются вырваться наружу.
Тася повернулась к нему спиной.
Женя покашлял в кулак:
— У вас, кажется, парик? Голова, что ль, преждевременно облысела?
Тася, не поворачиваясь к нему, двумя пальцами подняла свой парик, другой руксй вытащила шпильки, и на плечи ей упали роскошные, выкрашенные в цвет красного дерева, собственные волосы. Она взбила их руками, повертела головой и засмеялась:
— Дань моде.
Жене месть не удалась, он явно не знал, чем обратить на себя внимание.
Тася подсела к Крохотуле, о чем-то они тихо заговорили.
Кузя Дудкин ел так, будто его целый месяц не кормили.
— Вы ешьте, ешьте,— потчевала его Надя и всего понемногу подкладывала в тарелку.
— Алексей, скажи честно, ты когда-нибудь стыдился себя? — услышала Надя голос Сарычева и незаметно придвинула к нему свой стул.
Алеша сказал:
— Для этого надо совершить подлость.
Сарычев покачал головой:
— Ни-ни. Раньше я тоже так думал... Такая тоска на меня наваливается!.. Что я такое? Что могу и что должен? Я песчинка в кузове, бесполезный дурак.
— Что это с тобой? — удивился Алексей.
— Читал я много,— продолжал Сарычев. — Да все по диагонали. Увлекался приключенческой литературой. Краснокожие. Белолицые. Капитан Немо... И про любовь, конечно. А руководства для души нигде не вычитал. Душа у меня как у мятежника, но я сам себя noca-дил в клетку и не могу выбраться... За душой всего-то семь классов... Вот ты, Подсолнух, живешь ясно, понятно.
— И ты живи понятно,— вмешался в разговор Мажуга. До этого он листал журнал «Америка». Женька откуда-то принес его и положил на стол: с обложки улыбались две девушки и парень — все они в красных брюках и черных куртках. — В Австралии есть такая поговорка: «Привяжи свой фургон к звезде». Это означает, что человек должен иметь свою звезду, неуклонно идти к ней, не сворачивая и не отступая назад.
— А если цели никакой? — уныло спросил Сарычев.
— Это уже плохо,— заметил Алексей. — Один старик сказал, что в судьбе, как и в борьбе, выигрывает смелый. Без цели нельзя.
— Хотите анекдот? — предложил Крохотуля, поворачиваясь. Его ладонь осталась лежать на Тасиной руке. — Сел один чудак на лошадь, а тут как раз человек идет навстречу, спрашивает: «Слушай, ты почему задом наперед сел?» Чудак отвечает: «А откуда я знаю, в какую сторону ехать?»
Сарычев вздохнул:
— Это про меня. Я не живу, а плыву по течению,
— По течению только дохлая рыба плывет,— засмеялся Женька. — Я понял, в чем дело: невеста отставку дала, так? Отсюда и мировая скорбь.
Сарычев кивнул.
— Я говорил тебе,— Женька подмигнул Алексею,— не обзаводись барахлом! Добейся, чтоб девчонка тебя не за мебель и ковер полюбила! Обнимай теперь свою полировку!
— Не в том дело... Вчера я на концерте уснул. Под органную музыку. Ну и...
