Теперь ничего нельзя было исправить, но и не нужно было ничего исправлять. Все решилось само собой.
И он обрадовался этому.
И до сих пор не мог простить себе эту жестокую, черную радость.
Вик стоял у окна, устремив в темноту осенней ночи невидящий взгляд. Ида… Ему показалось, что он видит ее лицо — там, во тьме. И лицо Иды сказало ему:
— Ты никогда не будешь счастлив. Ты не сможешь соединиться с Лен.
Вик отчаянно замотал головой. Что это за дурацкие пророчества, которые он изрекает сам себе?! Он будет счастлив, и он добьется того, что Совет разрешит ему создать семью с Лен. Он обязательно добьется этого!
Раздался негромкий стук в дверь. Вик вздрогнул, торопливо подошел к двери и распахнул ее.
Он увидел Сергипетроича.
Он увидел Лен.
— Благодарение Небу, — сказала Лен, улыбаясь. — Ты, похоже, не спишь.
Вик молча уставился на нее. Потом перевел взгляд на Сергипетроича. Он был сбит с толку и ничего не мог понять.
— Мы войдем? — спросил Сергипетроич.
— Конечно, — спохватился, наконец, Вик. Он отступил в сторону, пропуская гостей в комнату. Темные тени рассеялись, мрачные мысли бежали прочь.
Девушка и прошлый присели на топчан. Лен сбросила с плеча акэм, автомат глухо лязгнул о дощатый пол.
— Ант рассказал мне.
— Что?
— Все рассказал. Рассказал, что мы должны переселять Централь или зимовать тут.
Теперь понятно, почему Ант так себя вел. Теперь все понятно.
— Кроме одного, — заметил Вик, постепенно приходя в себя. — Какое решение принять?
— Я за переселение, — сказала Лен. — И моя служба тоже будет за переселение. Ант не случайно все рассказал мне. По-моему он рассчитывает, что мы сообща склоним Совет именно к этому решению.
— Думаешь, он за переселение?
— Почти уверена. И Лег тоже. Этот — наверняка. Вот он еще… — Лен кивнула в сторону Сергипетроича. — Если ты тоже будешь за переселение — значит, нас пятеро. Остальные скорее всего будут против — кроме, может быть, Бора.
Об этом Вик не думал. Пятеро за переселение. Пятеро против. И Бор с его вечным «э-э-э»…
А сам он — неужели он действительно согласен с тем, что надо переселять Централь? Уходить отсюда на земли фермеров, основывать там новое государство?
— Там… действительно хорошо? — неожиданно спросила Лен, словно угадав его мысли. Вик, помедлив, кивнул. Лен вздохнула.
— Дети будут рады, я уверена. Но взрослые… Их пятьсот человек…
— И здесь их дом, — добавил Вик. — Ладно еще, что у нас есть время до весны.
Можно все хорошенько обдумать.
В комнате воцарилась тишина.
— Завтрашние проблемы, — нарушила, наконец, молчание Лен. — Вот тебе и завтрашние проблемы…
— Кто же знал, что так получится с препаратом? — пожал плечами Вик.
— Дело не в препарате, — неожиданно вмешался Сергипетроич. — Не только в препарате. Гораздо сложнее все. — Прошлый медленно поднялся на ноги и отошел к окну. — До Исхода вот так же спорили о космосе. Вы даже не знаете, что это… однако неважно. Суть в том, что человека невозможно остановить. Он может идти ложным путем, он практически всегда идет ложным путем, идет наощупь — но идет.
Централь — это остановка, передышка. Поэтому она не может быть вечной. Вот в чем дело. Не может.
— Переселение в леса — если это и путь, то путь назад, — возразил Вик. — Разве не лучше стоять на месте?
— Не лучше. Путь назад — это тоже путь. И почем ты знаешь, какой из путей куда приведет? Когда мы строили огромные города и окружали их такими же огромными промышленными предприятиями, мы были уверены, что идем по пути прогресса, идем вперед. А что получилось на самом деле? Крах, катастрофа. Но даже она не покончила с человеком. Человек продолжает свой путь. А мы сделали попытку остановиться, наглухо замкнуться в своих границах. Конечно, Централь создана чудом, Централь — подвиг, но подвиг не есть образ жизни. Люди уходят к Развилке, уходят на верную смерть просто потому, что стоять на месте противно природе человека… так кажется мне. Я постараюсь убедить Совет в необходимости переселения, я думаю — мы убедим Совет, почти уверен в этом. — Прошлый замолчал, потом добавил негромко, совсем другим тоном:
— А вот и снег пошел.
Вик встал с топчана и выключил энергию. Сумрак чернотой залил комнату. Но окно осталось белым — бесчисленные белые хлопья снега крались сквозь ночь.
Ночь
Снег.
Осень Они стояли у окна — все трое — и молча смотрели на снег, уже успевший припорошить грязную землю, развалины, сухую траву, линии тепла и энергии прошлых, Централь, Город — все, все… У окна было очень тесно, поэтому они стояли плотно прижавшись друг к другу. Вик обнял Лен за плечи, и она не отстранила его руку. Плечо Лен было мягким и теплым. Вик и Лен стояли, обнявшись, и смотрели на снег.
— Снег идет, снег идет, — каким-то странным полушепотом произнес Сергипетроич, — к белым звездочкам в тумане тянутся цветы герани за оконный переплет…
— Как странно звучит, — удивилась Лен. — Что это?
— Стихи, — ответил прошлый. — Стихи, космос, деньги, газеты, трамваи, самолеты, кино, карьера, атомная бомба, Бог — все это для вашего поколения уже не существует. Вы забыли все это, а следующее поколение забудет еще больше.
— К лучшему это, или к худшему? — спросила Лен.
— Не знаю. Теперь с этим, наверное, уже ничего не поделаешь. Все начинается сначала. Все начинается сначала — и все будет иным…
— Можно еще раз услышать… «стихи» — так ты сказал?
— Я почти ничего не помню, — покачал головой прошлый. — Я уже стар. Книг в Централи не сохранилось… разве что где-то у фермеров… Я помню всего лишь несколько четверостиший. Вот это, о снеге. И еще… — Сергипетроич оборвал фразу, а потом произнес все тем же странным полушепотом:
— Но кто мы и откуда, когда от всех тех лет остались пересуды, а нас на свете нет…
«Поколение ушло и поколение пришло», — подумал Вик. — «Поколение уйдет и поколение придет, чтобы уступить дорогу новым поколениям — и одно небо вечно, одно небо пребывает вовеки»… Это не мои мысли, подумал Вик. Я где-то слышал эти слова. Ему почудился мелодичный женский голос. В его памяти нередко всплывал этот голос, голос матери, произносивший древние, мудрые слова прошлых. Он был ребенком, когда была жива его мать. Сергипетроич сказал, что она играла на органе. Музыка… Стихи… Может быть, мать качала его на руках и баюкала под эти слова?
ПОКОЛЕНИЕ УЙДЕТ И ПОКОЛЕНИЕ ПРИДЕТ, ПОКОЛЕНИЕ УЙДЕТ И ПОКОЛЕНИЕ ПРИДЕТ, ЧТОБЫ УСТУПИТЬ ДОРОГУ НОВЫМ ПОКОЛЕНИЯМ — И ОДНО НЕБО ВЕЧНО, ОДНО НЕБО ПРЕБЫВАЕТ ВОВЕКИ…»
…Наступивший день был Днем Снега.
Вся Централь знала это, и все ее обитатели к полудню собрались возле Станции.
Вечером им предстояло уснуть надолго, на пять зимних лун. А сейчас предстоял ритуал Дня Снега.
