«Канада грин» – и ваш дом засияет летом!.. Трава, трава, трава – чуйская, «березка», на любой вкус и цвет!..
Кучин вдруг замолк: среди вяло бродящих по покатому ледяному склону покупателей мелькнули знакомые фигуры шведов в надвинутых на брови капюшонах.
Йоханнсон отодрал от рукава приятеля ладошку низкорослого навязчивого аборигена в островерхой войлочной шапке, на непальском, и потому непонятном языке пытавшегося всучить альпинистам какую-то потрепанную бело-синюю тряпку с непонятной надписью «Zenit», и сам схватил Кнута за рукав:
– Смотги! Вон там, во втогом гяду!..
– А?..
Вокруг, тупо уставившись перед собой, яки жевали прессованное сено. Сеном скупо были усеяны скользкие тропинки меж продавцами. От яков расползался и щипал глаза ядреный дух. Кислородное голодание красило встречные рожи в синие тона. Кнут Юргенсон повернулся в направлении, куда указывал напарник, но нечего эдакого не заметил: пестрые, присыпанные синим искристым инеем ряды торговых точек, и все.
– Е-мое, только что там был этот, котогый из пещегы…
– Да нет, покажалощь…
– Приворотное средство… – уныло бубнил абориген в растрепанном треухе и тельняшке под распахнутым ватным халатом, как кадило раскачивая полотняный мешочек на длинной веревочке. На любовные зелья ажиотажного спроса не было. – Покупайте приворотное средство… с сезонной скидкой!..
Завидев снуло бредущих вдоль торгового ряда потомков викингов с торчащими из под капюшонов пшеничными кудрями, он приободрился и затряс мешочком азартнее:
– Средство от обморожения! Лучшее на Тибете средство от обморожения!
Увы, шведы не понимали непальского. Абориген в сердцах сплюнул на лед. И едва не попал на сапог старичка-непальца в фуражке китайской кавалерии с поломанным козырьком, остановившегося раскурить тонкую длинную трубку.
Табак отсырел за ночь, горел отвратительно, и старому Угху приходилось то и дело останавливаться и терпеливо подносить тлеющий трут к чашечке трубки. Его спутника, высокого краснолицего чужака в черном кожаном плаще с меховым подбоем постоянные остановки бесили жутко. Но чужак пока сдерживался: более дешевого (две поллитры американского виски) посредника при найме проводников ему не сыскать, а до цели оставалось не так уж далеко. Позже, чуть позже краснолицый разберется с этим дряхлым узкоглазым вонючкой. Кортес обернулся: ну скоро ты там? Угх наконец раскурил трубку и уже угодливо семенил за ушедшим вперед нанимателем.
Наниматель весьма беспокоил старого непальца. Он или не он? С одной стороны – чужак с отметиной на челе, как и сказано в тайном Завещании Реты Ригдена, ищет путь Наверх в час смены эпох. Чужак прибыл в Тибет из загадочной далекой Америки, как давным давно и сам Рета Ригден. Чужак ни разу не сказал: «Шамбала», Шамбала чужака совсем не беспокоила… Значит, это именно краснолицый призван освободить Гору в Железной Шапке от бремени и спасти весь мир? Но с другой стороны – очень уж «отрешенный, непричастный прохождению страданий» человек в черном плаще с меховым подбоем… Вон, даже глупые шерпы, завидев его, стараются отойти в сторонку и не пересечься взглядом… Чувствуют, что в чужеземце – сила. Темная сила. Неужели он – Исцелитель? Спроси что-нибудь попроще…
Двое посетителей высокогорного базара не успели уйти с дороги размеренно шагавшего Кортеса, и индеец грубо толкнул их локтем. Ему было холодно и противно. Как далеки родные джунгли и саванны.
Двое бродяг в куртках «Cocon» на невежливый толчок не обратили внимания, поглощенные созерцанием товара.
– Навоз священных для каждого подлинного буддиста коров – лучшее средство замазывать щели от ветра в вашем доме! – басил тип над правым ухом.
– Это еще газ доказывает, что шведское снагяжение – лучшее в миге, – с гордостью объяснял Курт Йоханнсон напарнику, указывая на воткнутые в снег две пары лыж «FlegOFFfrog», аккуратно разложенные вокруг альпенштоки и молотки, змеей свернувшуюся рядом бухту прочнейшей капроновой веревки, – Даже здесь, среди льда и дикарей торгуют нашими товарами!
Напарник кивнул и наклонился поближе к лыжам. Щуплый прыщавый юнец-шерп, заметив интерес покупателей, бойко залопотал что-то по-своему. Видимо, нахваливал товар.
– Щерт, Курт, – вдруг выпрямился Юргенсон – так резко, что чуть на уехал далеко вниз по обледенелому склону. – Это же НАШЕ шнаряжение! Которое мы нощью потеряли! Ах ты подонок!..
На стихийно вспыхнувшую драку позади Угх не смотрел: внимание его было приковано к одному из многочисленных торговцев во втором южном ряду.
Торговец тоже выглядел отъявленным чужаком. И тоже с отметиной на челе – чело его покрывали частые оспинки, как если б он сидел близко у костра, в который кто-то кинул корень огнедышки. Несмотря на холод, Угх почувствовал, что ему становится невыносимо душно под накидкой. Совсем как в предгорье. Еще один Исцелитель? В Завещании об этом ничего не было сказано!
Покупатели заинтересовано разглядывали заиндевелый револьвер, продаваемый человеком с лицом в оспинках, но приобретать не торопились: человек с оспинками просил за него довести до вершины Горы в Железной Шапке, а дураков не было. Но Кучин не унывал. Рано или поздно кто-нибудь клюнет.
– Продаешь? – спросил Угх и подмигнул. С хитрецой.
Ну вот, а я что говорил: клюнули:
– Покупаешь? – Кучин тоже подмигнул и оглядел низкорослого аборигена в китайской фуражке, из-под которой выбивались длинные спутанные пряди седых волос, смазанных овечьим жиром. Некоторые пряди были кокетливо заплетены в косички и даже украшены синими и красными ленточками. А на одной качался медный, в зеленых пятнышках окисла колокольчик.
– Что хочешь за пистолет?
– Это револьвер «Service Six», и ты – победитель! Пустые руки – ничто, огнестрельное оружие – все! А что у тебя есть?
– А что тебе надо?
Кучин вздохнул:
– Мне надо туда. – Он кивнул на синеющую вдалеке вершину Эльбруса. Абориген повадкой напоминал Илье начподотдела линейной разведки ГРУ Александра Логачева, крайне вредного типа, с которым всегда надо держать ухо остро.
– А как насчет Шамбалы? Я знаю короткую тропу.
– Отставить Шамбалу. Мне надо на Сигарматху. Дело у меня там. Проведешь?
– Сложно это… – колокольчик в косичке старичка немелодично брякнул. Старик зачем-то стал пинать носком сапога ледышку, будто сейчас нет ничего важнее. Причем на правой ноге у него сидел обычный местный сапожок из овечьей шкуры мехом наружу с по-китайски завернутым вверх носком. А на левой – яловый сапог русского покроя начала прошлого века. В таких, кажется, красовались штабс-капитаны и есаулы.
Этот человек тоже ищет путь Наверх. О, Будда, помоги мне разобраться, кто из них истинный Исцелитель, и я обещаю сжечь все немецкие журналы, которые спрятаны за печью!..
– Что он говорит? – по-английски поинтересовался у старика долговязый тип с причудливо обезображенным лицом. Лицом поэта, руками музыканта, то есть типичной внешностью наемного убийцы.
– Этот человек знает короткую дорогу до Обители, – на том же языке объяснил старик спутнику. – И он готов провести нас. Просит пять бутылок Горячей Воды.
«Эге», – понял Кучин и притворился, что по-английски ни бельмеса. А ведь старичок очень не простой. Так нарядиться мог только идущий на встречу с незнакомым коллегой агент. Согласованно, что связник будет в фуражке и разных сапогах, вот и вынужден дедушка при сорокаградусном морозе зарабатывать менингит.
– Передай ему, – сурово сдвинул брови обезображенный лицом краснокожий, – что одной бутылки будет достаточно. Сытый кайман мелко ныряет. Мы уже почти пришли, если откажется – дойдем без него. – кровь быстрее побежала в жилах Кортеса. Да ведь это – русский! Но внешне помощник Бормана ничем себя не
