— На Тайване мы с Емельяном Тихим боцмана арестовали: потихому, не афишируя этого действа. Допросили — с учётом сложившейся ситуации — по жёсткой схеме. В конечном итоге Петрович во всём признался, повинился, подробно рассказал ещё о четверых заговорщиках. Я попросила у одного тайваньского вельможи два десятка солдат. Всех бунтовщиков арестовали. Боцмана и двух матросов расстреляли перед строем. Ещё двоим всыпали от души батогов. По идее, этих тоже надо было расстрелять, да на «Александре» и так матросов недокомплект…
По завершению трапезы шкипер Тихий уточнил:
— Господин командор, держать курс на японскую Иокогаму?
— Не совсем. Сперва сделаем небольшой крюк. Ты, Емельян, помнишь, где располагалось летнее стойбище морских эскимосов?
— Как не помнить!
— Так вот, надо пройти от этого поселения миль тридцать пять на юг, и встать на якоря — желательно под вечер — под длинным мысом, за которым находится Александровская бухта. Хочу я прогуляться до Александровска, узнать, чем дело закончилось. Любопытно, всётаки…
На каменистый мыс отряд высадился за полчаса до рассвета. С собой Егор взял Ваньку Ухова и Томаса Лаудрупа. Вообщето, всё это смахивало на откровенное мальчишество: зачем, спрашивается, нужен Александровск, вместе со шведами и русскими бунтовщиками, когда надо спешить к японским островам — выкупать пленных? Но внутренний голос настойчиво подзуживал, мол, надо узнать — что да как, иначе сомнения потом будут мучить до самой смерти, регулярно призывая на помощь бессонницу.
Они вышли на берег Александровской бухты, когда утреннее солнце уже оторвалось от линии горизонта.
— А это что ещё такое? — опешил Ухов. — Не иначе, как целая эскадра пожаловала в Александровск. Чья вот только?
В бухте чётко просматривались силуэты шести трёхмачтовых фрегатов. Егор достал подзорную трубу, с минуту покрутил чёрные колёсики, регулируя хитрую оптику.
«Мать моя женщина! — воскликнул внутренний голос с уховскими интонациями. — «Все фрегаты — под русскими флагами! И на мачте Александровска — вместо «чёрной кошки» — тоже поднят русский флаг…. Что это всё значит? Надо берегом подойти поближе, вдруг, что и прояснится…
Через полчаса Ухов, шедший первым, предостерегающе поднял вверх правую руку.
— Что случилось? — шёпотом спросил Егор.
— Стонет ктото. Похоже, вон на той прогалине.
Через пять минут они наткнулись на Епифана, крепостного плотника Егора. Мужик, ноги которого были скованы кандалами, лежал под кустом ракитника, пребывая в бессознательном состоянии, и тихонько постанывал.
— У него пистолетная пуля в животе, — сообщил Ухов. — Не жилец, скоро кончится. Впрочем, попробуем привести в сознание, вдруг, расскажет чего.
Иван и Томас осторожно приподняли раненого, прислонили к стволу берёзы. Ухов отстегнул от пояса флягу с ямайским ромом, разбавленным кипятком, вынул деревянную затычку, поднёс горлышко к носу плотника.
Епифан заворочался, чихнул и приоткрыл глаза.
— Ага, очнулся! — обрадовался Ванька. — Нука, глотни, братец! Ещё давай! Пей родимый, пей! Эйэй, остановись! Вот же проглот, выхлебал две трети фляги…
Епифан, откинув голову назад, благостно улыбнулся:
— Здравствовать вам, барин, Александр Данилович!
— Спасибо, братец! Давай, рассказывай, что приключилось с тобой. Что это за корабли? Почему ты — в кандалах?
Раненый заговорил, делая между фразами болезненные паузы:
— Отошли мы от Доусона вёрст на сто пятьдесят, встали лагерем…. Ночью налетели шведы, начали стрелять. Почти всех перебили…. Меня и ещё троих пощадили, взяли в плен, руки связали…. Оно и понятно, дельные плотники всем нужны. Йохансен, он с понятием…. Приплыли в Александровск. Шведы, первым делом, Антипа Ерохина и ещё одного нашего, который там зимовал, вздёрнули на берёзе…. Через день в бухте заякорился «Орёл». Стали грузиться…. А на утро в море началась пушечная канонада. На берегу загремели ружья…. Это подошла с моря русская эскадра. Начала палить по «Орлу». На берег высадила десант….
— Подожди, Епифан! — прервал плотника Егор. — Откуда здесь взялась русская эскадра? Из Охотска?
— Из Питербурха, барин. Из Питербурха…. Шведский Карлус совсем плох, там началась смута. Ихний Сенат заключил с нашей Россией мир…. Вот русская эскадра и прошла беспрепятственно датскими проливами. За полтора года добралась до этих мест…. «Орёл» наши потопили. Шведов взяли в плен. Только капитан Йохансен скрылся в лесу…. Шведовто потом расстреляли. А нас четверых заковали в кандалы…. Били сильно. Всё выпытывали: где вы? Как вас отыскать? Заставляли на бумаге рисовать планы…. Вся эта территория теперь объявлена вечными российскими владениями. Наместник — сам царевич, Алексей Петрович…. Вас, барин, ищут. Готовятся посылать к Клондайку большой отряд…. Нас четверых задействовали на валке леса для новых изб. Били сильно…. Я уже отвык от этого. Решил бежать…. Думал разбить камнями цепь на кандалах и прибиться к атабаскам. Лучше индейцем быть, чем крепостным…. Бросился на поручика, шею ему свернул. Да он успел пальнуть из пистолета…. Я тогда пошёл на север. Думал, что скоро в заливе эскимосы должны объявиться…. Видно, не судьба. Помираю…. Спасибо тебе, господин командор, за всё хорошее…
Вскоре Епифан умер. Похоронив плотника, Егор с соратниками вернулись на борт фрегата.
Только когда полностью стемнело, «Александр», пользуясь свежим северовосточным ветром, тронулся дальше. Сперва путешественники пошли на запад, отдаляясь от русской эскадры, и только на рассвете повернули на югозапад.
— Курс — на Иокогаму! — велел Егор.
Ещё через неделю, когда фрегат находился на полпути к японским островам, над океанскими просторами установился полный штиль.
«Двадцать второе июня, братец, день для нас с тобой очень неудачный», — заканючил внутренний голос. — «Будь осторожен и ничего не предпринимай. А, ещё лучше, даже не высовывай носа из каюты…».
Егор только презрительного ухмыльнулся и после завтрака велел спустить шлюпку.
— Хочу немного порыбачить, — объяснил он Саньке, целуя её в упругую щёку.
— Порыбачь дорогой, развейся! — покладисто кивнула головой жена. — Только далеко не отплывай от фрегата.
Он развернул шлюпку кормой к «Александру и погрёб, любуясь, как солнечные лучи отражаются от платиновых волос Сашенции.
«А наша Александра Ивановна ещё больше похорошела!», — торжественно объявил внутренний голос и сделал смелое предположение: — «Может, она опять беременна? А что, всем известно, что беременность красит женщин.…Кстати, ты заметил, что Айна сегодня какаято странная: молчаливая, хмурая, осунувшаяся. Напрасно, братец, ты затеял эту рыбалку…».
Егор не стал спорить с внутренним голосом, тем более что халцедоновый медвежонок был тёплым и не подавал никаких тревожных сигналов. Отойдя от фрегата метров на четыреста, он прекратил грести, вынул весла из уключин и положил их на дно шлюпки. Потом настроил удочку и приступил к рыбной ловле.
Первой попалась крупная рыбина, похожая на обыкновенную треску. Потом клюнула плоская камбала. А потом…
А потом с неба опустилась странная, светлосиняя мгла, наполовину скрывшая «Александр». Всё тело Егора охватила предательская слабость, захотелось спать, мысли в голове текли медленно и заторможено.
