дельно, вы проделали большую и серьёзную работу. Готовьте тексты новых мирных и торговых Соглашений. Высокородный Медзомортпаша, у вас же есть необходимые полномочия — для подписания таких важных документов? Отлично! Не утруждайте себя — прямо сейчас — поиском соответствующих бумаг, передадите мне ваши верительные грамоты через несколько дней, так сказать, в торжественной и официальной обстановке. С нашей стороны все документы подпишет царевич Алексей. Вести все южные дела — от имени России — я поручаю именно ему…. (Царевич — в знак благодарности за оказанное доверие — коротко, с чувством собственного достоинства кивнул головой). Да, вот ещё, любезный мой Медзомортпаша! Я приглашаю вас — вместе с вашими прекрасными жёнами — провести тричетыре дня, оставшиеся до официального приёма, в моём Преображенском дворце. Поболтаем немного с вами в спокойной обстановке, поиграем в шахматы, в нарды, в русское домино…. Вы же, надеюсь, не будете против?
Медзомортпаша — бывший забубённый пират, опытный и битый лис, дипломат до мозга костей, только невозмутимо погладил свою седую, аккуратно подстриженную бороду и забормотал вежливые слова благодарности.
«Вот, пожалуйста, ещё одна очередная неожиданность!», — обречённо поморщился внутренний голос. — «Хотя, может, после предстоящих пожаров Пётр Алексеевич отменит это решение?».
Тем временем Пётр вежливо попрощался с царевичем Алексеем и турецким посланником, а адмирала Бровкина (с незабываемыми интонациями Мюллера — из телевизионного сериала про разведчика Штирлица) попросил задержаться.
Ещё через полторыдве минуты, дождавшись, когда царевич и Медзомортпаша отойдут подальше, царь властно обратился к темноте, окружающей беседку:
— Эй, дядя, подходи к нам!
По песчаногравийной дорожке, ведущей от двустворчатых дверей дворца, послушался негромкий скриптреск. Это послушно перекатывался под подошвами чьихто сапог мелкий гравий. Жалобно скрипнули деревянные ступени беседки под грузными и уверенными шагами…
В желтоватопризрачных отблесках горящих свечей возле стола появился князькесарь Фёдор Юрьевич Ромодановский, ведущий за руку светленького мальчишку.
«Это же Шурик! Выросто как, родненький, кровиночка наша…», — зачарованно выдохнул растроганный внутренний голос. — «Что же теперь делать? Совсем скоро в казарме охранной Службы начнётся пожар. А дальшето что, спрашивается? Операция уже сорвана, сто один процент! А после пожара царь, наверняка, решит отправить Сашутку в совершенно другое место. Отправит обязательно, гнида осторожная…».
Адмирал удивлённо охнул, а мальчишка, ловко вырвав свою крохотную ладошку из огромной лапищи князякесаря, бросился к Бровкину, восторженно вопя:
— Дядя Алёша, ура, ура! А где мои папа и мама? Где Катенька, Петька, дедушка Иван Артёмич и Лизок?
— Они немного задерживаются, племяш, извини. Но очень скоро ты их всех увидишь. Обязательно увидишь, обещаю, — смущённо и неуверенно забормотал Алёшка.
Дождавшись, когда порыв родственных чувств слегка стихнет, Пётр снова забрал нить разговора в свои сильные и уверенные руки:
— Ладно вам, дядя и племянник, угомонитесь! Кому я сказал? У вас очень скоро будет в достатке времени для общения. Ещё непременно успеете надоесть друг другу…. Я могу говорить? Вот спасибо, уважили! Итак, Алексей Иванович Бровкин, вицеадмирал, маркиз де Бровки, я принял окончательное и бесповоротное решение. Причём, принял его под беспрецедентным давлением — практически со всех сторон…. Ну, и на основании собственных долгих и муторных размышлений…. Итак, адмирал Бровкин, забирай своего племянника и прямо завтра выезжай — через Урал и Сибирьматушку — к славному российскому городу Охотску. Там хваткие ребятки построили крепкий двухмачтовый ял, заложили трёхмачтовый фрегат…. Короче говоря, достраивай, адмирал, тот фрегат, иди на нём к Аляске и отыщи там Алексашку. Только сперва, Алексей Иванович, дай мне своё честное слово, что после этого ты — вместе со своей дочкой Лизой — сразу же вернёшься назад, в Питербурх!
— Государь, да я…
— Ну, адмирал, слово?
— Вернусь, государь! — обречённо выдохнул Алёшка. — Честное благородное слово!
— Тото же! — довольно, словно сытый кот, своровавший с хозяйского стола кусок парного мяса, усмехнулся в свои реденькие усики царь. — Продолжаю. Найди лагерь нашего Данилыча и хорошенько запомни это место. Не просто запомни, но постарайся и карту, какуюникакую, составить. Понял? Потом отдай бывшему Светлейшему князю его отпрыска, забери свою дочь и поспешай назад…. Ах да, ещё же выкуп…. Похоже, что со ста пудами — я погорячился немного. Забери у Алексашки золото, которое у него будет в наличии. Будет половина запрашиваемого — отлично. Только треть? Да и чёрт с ним! Так и быть, верни ему сына…. Я ведь царь, а не жадный лавочник! Что смотришь так удивлённо, как будто узрел чудо чудное? Интересуешься, наверное, с каких таких вкусных и сочных пирожков я заделался слюнявым мизантропом? Да просто всё, верный соратник! Вопервых, пока Шурик здесь проживает, то и Александр Данилович будет неустанно вертеться вокруг Москвы, а его фрегаты — тупо курсировать по седой Балтике тудасюда. Азбука…. Это может долго продолжаться. Опять же, и кровушка русская, наверняка, прольётся — звонкими ручьями…. А так Алексашке, хочет он того или нет, придётсятаки плыть к Аляске, благо это совсем и недалеко от Охотска, и золотишко там добывать усердно. Вовторых, некие прекрасные и нежные наяды — после вашего отъезда — перестанут, надеюсь, на меня дуться и изображать из себя холодную февральскую льдинку. Втретьих, и с моей души (с царской души!) спадёт тяжёлый камень…. Так что, собирайся в дорогу, адмирал! Подробности твоего отъезда мы не будем держать в секрете, а нужные бумаги тебе с самого утра князькесарь выправит…. Да, местото «золотое», секретное, не забудь хорошенько запомнить и нанести на карту…
«Какаято неразрешимая шарада! Что делать теперь, а?», — искренне возмутился окончательно сбитый с толка внутренний голос. — «Медзомортпаша с жёнами должен троечетверо суток находится в Преображенском дворце, а Алёшка с Шуриком уже завтра отбывают на Охотск…. Если улизнуть из дворца, взять у маркиза Сашутку и рвануть к Кёнигсбергу, то, что у нас получается? Вопервых, это откровенная подстава — и в отношении Медзоморта, и в отношении адмирала. Любой здравомыслящий индивидуум всё это легко сопоставит и сразу поймёт, что к чему. Вовторых, если Алёшку взять с собой, то это очень плохо отразится на судьбе остальных Бровкиных, и Гаврюшки, и тестя нашего, Ивана Артемича…. И, наконец, втретьих, князькесарь всё сразу и однозначно просечёт и тут же перекроет дороги — большие и малые — ведущие на запад. Однако, дела…. Может, пусть всё будет, как предлагает Пётр Алексеевич? Для четырёхлетнего пацана так будет гораздо безопасней: не придётся пересекать два безбрежных океана, что сопряжено с серьёзными опасностями. Тем более что Шурик очень плохо переносит качку…. Да и стоит ли нарушать очередной приказ царя, который, в принципе, всех устраивает? Пётр же может разозлиться уже и понастоящему, тогда только держись, половина страны — между делом — кровью умоется.… А так Шурёнок — в сопровождении родного и любимого дяди — прокатится по всей России с запада на восток, увидит много чего любопытного, полезного и познавательного, а к Охотску мы и сами, братец, подплывём, чего уж там…
Гдето за Преображенским дворцом неожиданно полыхнуло, к небу взметнулись неясные оранжевые всполохи, тут же со всех сторон предсказуемо зазвучало:
— Пожар! Пожар! Горим!
В темноте, с подсвечниками и факелами в руках, бестолково забегализасуетились какието непонятные фигуры, зазвучали резкие и отрывистые команды офицеров.
Пётр на всё это безобразие отреагировал очень неожиданно и совершенно непредсказуемо:
— Вот, понимаешь, не успел! Ну, надо же, а…. Голову даю на отсечение, что пожар — это Алексашкина работа! Он у меня такой…, — в голосе царя неожиданно послышались нотки нежной гордости, впрочем, он очень быстро взял себя в руки и громко проорал в темноту: — Гаврюшка, мать твою! Быстро ко мне!
Через дветри минуты бледный Гаврюшка Бровкин был уже в беседке и уверенно докладывал:
— Ничего страшного, государь! Это горит казарма охранной Службы. Сейчас ветра нет, поэтому пожар не сможет перекинуться на дворец. Совершенно ничего опасного, высокородные гости могут
