обезвредили. И вообще в Нью-Йорке Пепел чувствовал себя даже более неуютно, чем на борту лайнера. Надо поскорее отсюда уматывать.
Фальшивый индеец принес заказ. Поболтав зубочисткой в бокале жидкость блекло-розового цвета, Тонго от-Уполу откинул салфетку, взял подарок двумя пальцами и бросил в коктейль. Наведя бокал на окно, самоанец прищурил один глаз. Старинный, известный далеко не всей Океании способ отличить алмаз от стекляшки. Настоящий алмаз в подобном «рассоле» станет невидим, и даже пузырьки газировки не обозначат его контуры, потому что жир не оседает на поверхности алмаза.
– Нормально? – поинтересовался незнакомец, хлебнув пиво.
– Излагайте, – Тонго от-Уполу вернул бокал с алмазом на стол и счел возможным улыбнуться.
– Главная статья доходов Западного Самоа – экспорт копры[38]. Повышение цен на копру сказывается на экономике вашего государства так же благотворно, как повышение цен на нефть – на экономике стран Персидского залива. Я прав?
Тонго от-Уполу кивком головы согласился с тем, что написано в любом справочнике по Западному Самоа.
– Но не одно Западное Самоа живет экспортом копры. Также вся Океания и многие другие, – закурив, странный человек продолжил свою просветительскую лекцию. – А теперь представьте, что вам стало заранее известно о биржевом скачке цен на копру. Чтобы это принесло экономике Западного Самоа и вам лично, как вы думаете?
– То же самое, что приносит предварительное знание результата матча игрокам на спортивном тотализаторе, – Тонго от-Уполу подвинул бокал с алмазным коктейлем к собеседнику. – Пункт первый – даже когда мне было всего пять лет, я не верил сказкам, которые рассказывала на ночь моя бабушка. Пункт второй...
– Мы рождены, чтоб сказку сделать былью, – без намека на улыбку перебил самоанца незнакомец, достал из кармана второй алмаз, бросил его в жидкость и подвинул бокал на прежнее место.
– Вы полагаете? Предположим... Но цены на копру не так зависимы от войн, заявлений политических деятелей и принимаемых правительствами решений, как, скажем, та же нефть. Копровый скачок трудно спровоцировать, тем более не может произойти сильного и длительного скачка.
– Согласен. Зато может произойти однодневный и не слишком сильный скачок, на котором, если знаешь заранее, можно получить большую прибыль, играя на Нью-Йоркской сырьевой бирже.
– Вас, наверное, зовут мистер Смит?
– Мистер Вильям Смит.
– И вы представляете некий фонд помощи развивающимся странам, группу филантропов, по причине природной скромности желающих остаться неизвестными?
– Так точно.
– Я так и подумал, – вздохнул Тонго от-Уполу. – А гарантии, что цены подскочат, а не упадут?
Еще один алмаз, булькнув, поднял уровень коктейля в бокале.
– Вы понимаете, чем рискую лично я? – самоанец забросил в кейс окончательно не нужный протокол утреннего заседания. – По МОЕЙ подсказке влиятельные люди в Апиа[39] начнут подготовку к копровому скачку, то есть начнут вкладывать деньги в копру, изымая их с других направлений.
– Я понимаю степень вашего ЛИЧНОГО риска, – и в знак понимания «мистер Смит» достал из кармана очередной алмаз и утопил его в бокале. Блекло-розовая жидкость выплеснулась на белоснежную скатерть. Пустяки, все оплачено.
Собеседники замолчали, пережидая, пока официант с индейской окраской на лице расставит тарелки с заказанным самоанцем обедом и отойдет. И вдруг Пепел увидел Бану не на обговоренном месте. Она стояла за окном снаружи. А вокруг – несколько местных негров в крикливых рубашках.
– Теперь о главном, – постучал пальцами по столешнице «мистер Смит», кося на окно. Он угадывал, о чем говорит принцесса с черными братьями. «Здравствуйте, черные братья, – наверняка сказала Бана, – Я проделала большой путь через океан, чтобы с вами познакомиться...»
– Что вашему... фонду требуется конкретно от меня, – закончил фразу Тонго от-Уполу и чуть отодвинул от себя бокал, демонстрируя, что к окончательной договоренности стороны пока еще не пришли, – Давайте разберем по пунктам.
– Совершенно верно. Кое-что требуется. Пункт первый – надо изменить повестку завтрашнего заседания ООН. Пункт второй – вы будете должны зачитать доклад совершенно иного содержания. Ничего постыдного для Западного Самоа. Речь в докладе будет касаться Антарктиды. Ведь Западное Самоа не имеет интересов в Антарктиде?
За окном Бана наверняка говорила нечто вроде: «Я вижу, у вас здесь такие же джунгли, как и у нас. Только каменные. Я вижу, у вас здесь не скучно». А черные братья ей отвечали: «Пойдем с нами, сестра. Ты еще не видела настоящие каменные джунгли, и мы тебе их покажем». И судя по выражению лица принцессы, ей очень хотелось пойти с черными братьями.
«Действительно, здесь джунгли» – мысленно согласился Сергей. И потому так щедро Сергей разбрасывался алмазами, что это был единственный способ преследуемому и гонимому славянину выдать себя за властвующего в этих каменных джунглях хищника. Так у многих бабочек на крылях природа рисует два контрастных пятна, чтоб пролетающая мимо птица приняла их за глаза голодного хищника. Пусть и самоанец принимает Пепла за свирепого хищника, охотящегося за гораздо большей добычей, чем сам самоанец.
– А если вопрос об Антарктиде снимут с повестки? – затягивал переговоры самоанский представитель при ООН. – Не я же один решаю.
Пепел видел, что господин Тонго от-Уполу уже со всеми сомнениями разобрался, а сейчас просто набивается на еще один алмаз. Придется, наверное, выдать. В запасе у Пепла всего два последних алмаза.
– Тогда аванс, – Пепел щелкнул ногтем по алмазному бокалу, – придется вернуть.
– Не об этом разговор. А о том, что не мне одному достанется этот аванс. Придется включать в игру еще очень многих людей. Хватит ли на всех этого коктейля?
– Вы забываете о копровом скачке, благодаря которому сможете купить себе целое ведро такого коктейля, – Пепел пока не торопился нырять рукой за следующим драгоценным камушком.
И тут один из негров приобнял Бану за плечо, и в этом не было ни капельки угрозы, это были братские объятия. И принятая в компанию Бана пошла по асфальту вдоль счетчиков за парковку прочь от Центра искусств имени Авраама Линкольна.
Витась взволнованно привстал, но прочитав на посеревшем лице Сергея бессловный приказ, тяжело опустился обратно на стул. Почему Бана ушла не попрощавшись? Наверное, чтобы не было сопливых, как в кино, объяснений. Это не обсуждалось, но все равно расставания было не избежать, слишком разные цели влекли Сергея и Бану. Пусть в памяти останется только то, как им хорошо было вместе.
А на столике сох недоеденный виноград и лежал амулет в виде куриного бога.
Тонго от-Уполу опять был чем-то деланно озабочен. Пепел, что-то механически ответив ему, механически достал предпоследний алмаз и бросил в бокал, в очередной раз расплескав коктейль по скатерти.
– Вы хотели это увидеть своими глазами, синьор Лопес. Я для вас все-все подготовил, – праздничным тоном рапортовал Мигель, семеня за своим хозяином. Верный адвокат упивался счастьем, словно щенок в ящике с обувью.
Слишком часто Мигель вставлял в свои предложения 'я', «моя», «мною». Хотя все в Нью-Йорке организовал Родриго Клементес и его глазастые наркодилеры. Правда, Мигель тоже заслуживал похвалы. Он не побоялся войти в Большой зал, где Лопес вел непростые переговоры с министром энергетики Венесуэллы. Неотложные дела требовали присутствия Лопеса в его личном замке, построенном на холме посреди джунглей в ста сорока километрах от Медельина. Иначе Лопес теперь лично руководил бы операцией в Нью-Йорке.
Синьор Лопес спускался по мраморной лестнице со второго этажа на первый.
– Как только синьор Клементес сообщил мне эту новость, – тараторил Мигель, – я тут же распорядился переправить туда на вертолете подготовленную группу си-эн-эншников. Они уже приземлились на крышу
