морских узлов: – Твоя задача не блеснуть эрудицией. Не поразить всех ораторским талантом. Главное, чтобы прозвучало: Россия не отказывается. Россия готова подписать. Россия подпишет, даже если все остальные снова начнут тянуть резину и мычать, как стельные коровы.
– Какие коровы? – переспросил Валерка, готовясь сделать пометку в конспекте.
– Неважно, какие коровы. Пока нет большинства, наш одиозный товарищ с Ближнего Востока может наложить вето. А будет большинство, его вето потеряет юридическую силу.
– Один голос России большинства не сделает, – под нос буркнул глава нацпроекта «Север». И воровато оглянулся, будто прячется от донимающих приглашениями на корпоративную рыбалку представителей «Газпрома», «Лукойла» и «Алросы».
– Не сделает. Но если еще четыре страны…Не надо таких глаз. Это сложно, но если речь дойдет до мозгов, до печенок, если она им вмажет по башке…
– Слушай, давай ты им сам вмажешь по башке! – взмолился Валерка.
– Не могу. Кто я для них такой? Сын своего отца? Тот, из за кого Дзюба расстрелял мирную африканскую деревню? А ты, как?никак возглавляешь Русский Север.
– Проект «Русский Север», – поправил Валерка. – Все классно, Принц. Все круто. Но что скажет геноцвале с Ближнего Востока? Он скажет, что отказывается он нашего завода. И Отец…
– Двадцать раз тебе объяснял. Отец в курсе. Отец все знает. Он сам говорит, что этот ближневосточный шайтан его достал.
«Шайтан» сидел в такой же ложе, только по другую сторону зала. Человек средних лет, с густой небритостью на подбородке и независимым взглядом только что вернувшегося из мест заключения хулигана. Однако же, он был лидером мощной и влиятельной державы, мощь и влияние которой объяснялось удивительной легкостью, с которой она могла перекрыть доступ к Персидскому заливу.
Небритый лидер любил саммиты любого уровня, любой тематики. Он даже не пропускал экологические форумы, в то время, как европейские политики обычно светиться на таковых воздерживались. Собственно потому и воздерживались. Кому же охота ни с того ни с сего уклоняться от летящего ботинка. Или выслушивать точные сроки, когда, обычно до конца ближайшей недели, города и веси твоей страны обратятся в дымящиеся руины. И это станет наконец?то торжеством справедливости на земле. Небритого лидера приходилось терпеть на заседаниях ООН, или Олимпийских играх. Но уж экология – увольте. Тут уж он пусть сам.
– Спасибо, Бангладеш, – спокойно сказал Оюшминальд Федорович Бутов. Чтобы в зале воцарился мало – мальский порядок, а представители Вьетнама и Мьянмы перестали грозить бангладешцу непонятными, но устрашающе звучащими репликами, пришлось постучать по микрофону. – Мы запишем особое мнение. Выступление представителя Фарерских островов. Приготовиться России.
Валерка задышал часто, как перед экзаменом, и точно так же уткнулся в конспект, бормоча:
– Вот, пожалуйста. Буду выступать после какого?то Робинзона…
Тамара посмотрела на кузена с состраданием.
Представитель Фарерских островов выглядел как средний миллиардер с Уолл – стрит, одет неброско, но дорого, аскетичное сухое лицо, фигура теннисиста и яхтсмена. Поминутно поправляя платиновую оправу очков, он сухо, но без особой злобы заявил, что его страна оставляет за собой право сбрасывать в мировой океан неочищенную синильную кислоту, являющуюся неотъемлемым компонентом специфической винодельческой технологии, предоставляющей жителям его страны единственный приемлемый источник экспорта. О гнездовьях и лежбищах морских животных его правительство сожалеет, но ответственность за них брать на себя не считает возможным.
Немедленно за этим попросил слова представитель Норвегии, но Оюшминальд Федорович подумал и включил микрофон исландцу. Все равно они примерно в одних и тех же выражениях заклеймят Фарреры позором за невнимание к сбережению природы и решениям ООН. А те в ответ напомнят про китобойный промысел, и волынка растянется на полдня.
Сколько повидал полярник Бутов таких форумов, ничего более конструктивного, чем собрание жильцов на коммунальной кухни по вопросу покупки нового помойного ведра он не видел. Сегодня мы разойдемся при своих. Столько?то за, столько?то против, полным полно воздержавшихся по сугубо личным причинам, о которых они выскажутся в особом мнении. И минус пять. То бишь на пять голосов меньше, чем нужно для того, чтобы сдвинуть тачку с мертвой точки.
Однажды, несколько лет тому, случился прорыв, республика Доминикана вдруг присоединилась к протоколу, и всех охватил небывалый оптимизм, но потом выяснилось, что она просто сбивала цену на бокситы и сигары соседнему Барбадосу.
– Спасибо, Ирландия. Мы запишем особое мнение. Давай, Валера… Приготовиться Украине.
За полтора дня до этого
У Вихоря не шел из головы разговор с Принцем, произошедший, пока они летели из Шереметьево в Хитроу. Точнее, все больше говорил Принц, а Серега мотал на ус:
«– Изначально Рыжий вербовал Чинганчгука для другого. Нам настырно внушали, что главный злодей кукловодит Гайворонова. Что Гайворонов – не случайный персонаж нашего сюжета, а элемент, ведущий к главному злодею. – не отрывая глаз от ноутбука, пояснял Принц. – Типа, искать главного злодея нужно, подымая все контакты Гайворонова. То есть, оставаясь в Окладинске. Да и Василь Аксеныча для этого убили. Почему я не купился? Потому, что отнюдь не в Окладинске таким же образом был убит Робертас Юшкаускас. И именно поэтому я рванул прочь из Окладинска, в Африку.
– И именно поэтому враг занервничал? И решил больше не играть в прятки, а уничтожить нас физически?
– Ну, еще я как бы случайно выбрал лесовоз, груженый сборочным модулем дейтериевого завода. Заметь, российского образца. Правильно, Серж, не зря эти железки тоже показались тебе подозрительными. Кто?то под прикрытием “Веселого Роджера” строит дейтериевые заводики по всей планете, будто в «Циве»[16]. Похоже, все заинтересовавшие сомалийских Джеков Воробьев суденышки как раз и перевозили такие модули. Очень удобно прятать концы в воду…»
Но вернемся к делам насущным. Серега Вихорь по технике синоби зажмурил один глаз. Вторым глянул на номер дома: адрес правильный, ему сюда. Уже хорошо, здесь обитала молодежь, нагрянувшая в Лондон из отдаленных графств, а не из бывших колоний. Впрочем, откуда?то просачивался навязчивый этно – мотивчик. Поэтому не следовало рассчитывать, что квартал надолго сохранит расовую неприкосновенность. Пара лет, и все местные заговорят на арабском.
Однако, пока жильцы смело парковали авто на ночь под открытым небом. Даже не смотря на то, что установка наружных камер видеонаблюдения здесь планировалась только в тринадцатом году.
Среди прочих ждал утра и бюджетный минивэн цвета зеленый металик. Значит, нужный Сергею человек сидел дома.
В России такое было невозможно, чиновник Макс Кэмерон жил далеко не в самом престижном районе, да еще и в многоквартирном доме. Стены и жалюзи магазинчиков первого этажа украшали граффити психоделических расцветок. Когда придет заветное время отдохнуть на пляжах Рио, Вихорь не отказался бы нагрянуть туда в рубашке с похожим узором. А вот футболки с выцарапанной гвоздем в подъезде надписью отставной офицер постеснялся бы.
Вихорь решил побеседовать с сэром Кэмероном в приватной обстановке, а не тащиться на следующий день в офис. И когда на стук в дверь раздалось «Кто там?», Серж безмятежно соврал:
– Полиция Лондона.
К двадцати семи годам Макс Кэмерон так и не решил, кем он в этой жизни хочет стать. И пока вполне удовлетворялся скромной должностью в Мэрии Лондона. Это такая модерновая полуовальная десятиэтажка рядом с Тауэрским мостом. Где в кабинете номер 87 Макс с десяти до восемнадцати ноль – ноль за пять тысяч фунтов в месяц сводил воедино в компьютере все разрешения на полеты любых типов воздушных судов над столицей. При такой зарплате вопрос с собственной недвижимостью становился актуальным лет через семь.
Конечно, в той же Москве столь ответственную работу выполняет отдел из не менее чем дюжины человек. А кроме того, разрешение на полет над Москвой визируется в десятке структур: и генштаб, и Зональный центр единой системы управления воздушным движением, и УФСБ по Москве и области, и
