и понимал, что ни то, ни другое не имеет никакого отношения к боли. По крайней мере, не больше, чем имеет отношение к физическим усилиям лихорадка, терзающая в эту минуту его.
С того самого мгновения, как он увидел Эшли на лестнице, он пытался оставаться невозмутимым и сохранять лишь деловую заинтересованность. Перед ним была женщина, нуждавшаяся в помощи, и он мог ей эту помощь оказать, и было бы просто нехорошо требовать большего. По крайней мере, сейчас.
И только его тело отказывалось все это понимать. Обычное втирание мази в ногу Эшли вызывало у него определенные физиологические проблемы, и как бы сильно Эрик ни старался сохранять свои мысли в чистоте, не допуская в них излишних ощущений, это оказалось невозможно. Он думал только о мягкости ее кожи, приятном аромате тела и как прекрасна она, должно быть, без одежды.
И когда Эрик взглянул ей в глаза, он понял, что Эшли хочет его с той же силой, с какой он желает ее. Он протянул свободную руку и коснулся ее лица. Она прерывисто и неровно вздохнула и скользнула пальцами вверх по рукавам к его плечам. Медленно, но неизбежно они приближались друг к другу, притягиваемые какой-то незримой силой, бывшей выше и сильнее их.
Эрик не был уверен, ее ли губы первыми коснулись его губ, или он первым начал этот поцелуй, он знал только одно, что в то мгновение, как их губы соединились, его охватило чувство завершенности и осознание, что пути назад нет. В этом поцелуе он отдавал и забирал, поцелуй был вторжением в неведомое и потрясающим торжеством чувств. Ее губы были мягкими и твердыми одновременно, вкус их сладостен и напоен наслаждением.
Легкое прикосновение языком, и она открылась ему, приглашая войти. Эрик входил нерешительно, но постепенно смелел. На каждое движение его языка Эшли отвечала движением, дразня до головокружения.
Она горячо и страстно реагировала на его прикосновения, и рука Эрика скользнула все выше по ее бедру, отодвигая юбку к краю шелковых трусиков. Притянув к себе, он развел ей колени…
Эрик услышал громкий вздох и почувствовал, как руки Эшли сжались у него на плечах. Какое-то мгновение она была в напряжении, затем постепенно начала уступать и крепко обняла его, ее жакет соприкоснулся с черной футболкой, мягкая, полная страсти грудь ощутила близость широкой атлетической груди.
Эрик чувствовал, как испаряются последние проблески самоконтроля и как самые примитивные вожделения одерживают верх. Он пылал жестокой и непобедимой страстью и жаждал облегчения, которое только она могла ему дать. Мужской инстинкт заставлял идти до конца, все внутри него умоляло сбросить с себя одежду и снять одежду с Эшли. И только годы упорных тренировок и мысль, что Эшли может не ответить на его дальнейшие попытки, удерживали Эрика от последнего шага.
Со стоном, полным сожаления, он завершил поцелуй и отступил. Она попыталась удержать его, но Эрик быстрым движением возвратил юбку в прежнее положение, не осмеливаясь бросить прощальный взгляд на шелковые трусики или же в последний раз прикоснуться к тому влекущему соблазнительному холмику, который они скрывали.
Эшли смотрела на Эрика глазами, полными страсти, не в силах скрыть смущение. Она молчала, но по ее неровному дыханию и порозовевшей коже он мог сказать, что ее возбуждение достигло крайнего предела. Но насколько далеко Эшли позволила бы ему зайти, Эрик не знал. И не узнает, по крайней мере, сегодня.
— Вашей ноге, — наконец он нарушил молчание, — должно быть, теперь намного лучше.
— Моей ноге? — повторила она, словно в каком-то трансе.
— В том месте, куда мальчишка ударил вас.
— Да, моей ноге, — Эшли взглянула на юбку и закрыла глаза.
Он видел, что она дрожит.
— Теперь мы должны позвонить в полицию, — продолжал Эрик, — чтобы сообщить о случившемся.
Эшли кивнула, не открывая глаз. Она понимала его слова, но чего она не могла понять, так это того, что же произошло между ними несколько мгновений назад. Он массировал ее ногу, и не истекло и минуты, как вдруг они слились в страстном поцелуе. Нет, это был не просто поцелуй. Она готова была отдаться ему. Предаться любви.
Желание, переполнявшее ее, одновременно вселяло в Эшли ужас. Каждый нерв тела был предельно напряжен, неудовлетворенная страсть боролась с разумом. Уже во второй раз с тех пор, как она повстречала Эрика, какая-то часть ее существа требовала продолжения, зато другая благодарила, что он не стал продолжать.
Но больше всего пугало то, что она сама никогда бы не попросила его остановиться. Что мог подумать Эрик? Она ведь не принадлежала к тем женщинам, которые легко отдаются мужчинам. Она никогда не занималась любовью с теми, кого знала недостаточно хорошо. Несколько бывших у нее связей подготавливались многими месяцами встреч и дружбы, и никогда — о! никогда! — их первопричиной не бывала похоть.
Но с Эриком…
Она скорее почувствовала, чем услышала, что он от нее отошел. Какое-то мгновение Эшли еще продолжала сидеть с закрытыми глазами, затем открыла их. Эрик убирал флаконы с мазями, полотенце и чашку с водой — то, что использовал для обработки ран. Его движения были неторопливы и последовательны, и у Эшли могло бы сложиться впечатление, что произошедшее между ними не оставило в его душе никакого следа, если бы он не продолжал на нее смотреть.
Его взгляд был полон умоляющей и неудовлетворенной страсти. Но встретившись с ней взглядом, Эрик тотчас же отвернулся.
Глава 6
Эшли обратила внимание, что после того Эрик ни разу ее не коснулся, но помог ей позвонить в полицию, специально пригласив к телефону одного знакомого ему полицейского, некоего лейтенанта Пиза. Она подробно описала лейтенанту обоих парней. Он сказал, что пришлет кого-нибудь к ней для взятия показаний, но добавил, что ей не стоит тешить себя надеждой, будто сумочка когда-нибудь отыщется.
После телефонного разговора Эрик открыл дверь ее квартиры и сделал это с поразительной легкостью, после чего удалился, оставив Эшли в одиночестве вспоминать все то, что произошло в это утро — о ее страхах, страсти и растерянности. Оставив в тоске по тому, что могло между ними случиться, но не случилось. И в замешательстве от сложного хитросплетения эмоций.
Но больше всего Эшли мучили мысли, что же будет дальше.
В этот день Эшли больше его не видела. Не увидела она Эрика и на следующий день.
Вечером, два дня спустя, около десяти часов она услышала стук в дверь. Сама не зная почему, Эшли поднялась с надеждой, что стучит Эрик. Она знала, что он часто возвращается домой именно в это время. Но открыв дверь, она увидела в коридоре Чарли. В руке он держал ее похищенную сумочку.
— Миссис Вьеконски принесла мне сумочку сегодня вечером на нашу очередную партию в лото. Она сказала, что нашла ее сегодня утром, убирая мусор, и по адресу поняла, что сумочка принадлежит кому-то из жильцов нашего дома. Боюсь, деньги и кредитные карточки искать в ней бесполезно.
Столь же бесполезно было искать в ней чековую книжку и ключи, а также упаковку жевательной резинки и все те ручки и карандаши, которые Эшли постоянно носила при себе. Ей показалось странным, что в сумочке остались пустой кошелек, водительские права, страховой полис и фотография брата. Ну, водительские права ей не понадобятся, по крайней мере, до тех пор, пока машина не вернется из ремонта.
Мальчишки также оставили косметику, набор гигиенических тампонов и блокнот, в который Эшли заносила разные случайные мысли. Подумав, она пришла к выводу, что в целом могло бы быть и хуже. Кроме небольшой суммы денег, она потеряла очень немногое. Несколько телефонных звонков помогли ей закрыть счет и поставить в известность соответствующие компании о похищении ее кредитных карточек.
