– Нет! – выкрикнул он. – Я не хочу!
И тут увидел, что в коробке кто-то есть. Шимпанзе.
– Он из лаборатории, – сказала мама, в то время как Роб возился с защелкой дверцы. – Этим утром я думала, что он умирает.
Роб распахнул дверцу. Шимпанзе удивился, помешкал, а потом осторожно, неуверенно выбрался наружу. Огляделся, остановился взглядом на Майкле, в два прыжка преодолел разделяющее их расстояние, вскочил Майклу в руки и, обхватив за шею, засопел ему в ухо.
– Но как же он дышит? – спросил Майкл, уверенный, что обезьяна в любой момент начнет задыхаться. И шимпанзе, как по сигналу, тут же принялся зевать во весь рот. – Посадите его назад! – взмолился Майкл. – Не то он умрет!
– Нет, Майкл, – покачала головой Катарина. – С ним все будет хорошо.
Майкл пожал плечами.
– Я не понимаю... – начал он, но мать обняла их обоих – и Майкла, и шимпанзе.
– Все кончено, – сказала она. – Дело в том, что животные в клетках умирали оттого, что эффект Семени имеет временные ограничения! Он изнашивается, иссякает, и когда это происходит, животным снова необходим кислород. Еще нынешним утром я была уверена, что вот этот наш приятель не протянет и дня. Но к полудню кто-то изменил состав газовой смеси у него в камере, прибавил кислороду, и посмотри-ка на него! Красавец!
Постигнув, о чем речь, Майкл выбрался из материнских объятий и посмотрел ей в глаза.
– Когда он попал в камеру? На сколько раньше меня?
– Меньше чем на две недели. И примерно неделю назад стал чахнуть. Мы думали, что болезнь усиливается, а это он выздоравливал! Он выздоравливал, а мы продолжали его травить.
Майкл больше не слушал. Он смотрел на новую звезду, припоминая, когда, по словам Роба, ей предстоит погаснуть.
Через пару недель.
Или через месяц.
Но теперь это уже ничего не значит, потому что он будет жить долго-долго после того, как она умрет.
– Мам, – сконфуженно улыбнулся он, – помнишь, когда ты спросила меня, как я себя чувствую, а я сказал, что хорошо, помнишь?
Катарина кивнула.
– Так вот, я соврал. По правде, я весь день как побитый, и когда дышу дымом, это совсем не помогает!
Спускались сумерки, когда вертолет в последний раз взлетел со склона вулкана, унося с собой на Мауи Майкла, Катарину и Роба Силвера.
Внизу разгорались трещины и кратеры и языки пламени над кальдерой начинали свой ночной танец, но Майкл не мог не видеть, что лавовое озеро мелеет, а извилистые ручьи лавы замедляют свой бег к океану. Извержению наступал конец; гора снова впадала в непрочную дрему.
Высоко в небе светила новая, но появились уже и другие звезды.
И скоро, очень скоро новая звезда угаснет.
В отличие от вулкана, ей никогда не проснуться снова.
Послесловие автора
Мысль о «Присутствии» явилась мне около полутора лет назад, когда я гулял по пляжу, поблизости от моего дома на Мауи. На этом райском острове находится одна из лучших астрономических обсерваторий в мире, а также один из самых мощных компьютеров на Земле. И на расстоянии нескольких миль отсюда действующий вулкан Килауеа извергает из себя неиссякающий поток лавы. Из этих интригующих, внешне не связанных между собой ингредиентов, и сложилась книга, относящаяся к жанру «романа- предположения».
Когда я начал ее писать, мне и в голову не приходило, что мои размышления могут оказаться не такими уж умозрительными. Но вскоре выяснилось, что, возможно, существовала жизнь на Марсе и, возможно, свидетельства этому принесены на Землю под коркой метеорита. Вслед за этой новостью появились фотографии, сделанные космическим кораблем «Галилео», из которых явствует, что на спутнике Юпитера Европе, возможно, есть вода, а также, под слоем льда, вулканическая активность. Многие ученые заключают из этого, что данные условия могли бы, теоретически, предшествовать зарождению жизни.
Всего за три месяца до публикации «Присутствия» журнал «Смитсониан Мэгэзин» опубликовал отчет о конференции Американской ассоциации содействия развитию науки, проведенной в Сиэтле, на которой состоялась дискуссия о необычнейших формах жизни, существующих на дне земных океанов поблизости от гидротермальных вулканических трещин: эти существа живут и развиваются
Таким образом, все наши представления о происхождении жизни внезапно перевернулись с ног на голову. И теперь, когда я написал «Присутствие», а вы книгу прочитали, вполне уместно спросить: действительно ли это роман-
Или все и в самом деле именно так и произошло?
