– Как раз в этом году специалисты объявили Халеакала потухшим. Никакой активности в течение двухсот лет.
– Что такое двести лет с геологической точки зрения! – возразила Катарина.
– Даже с точки зрения археолога – доля секунды. Но кто я такой, чтобы спорить с вулканологами?
Катарина пожала плечами и перевела взгляд на окружность, выложенную из камней. Сооружение было вскрыто только наполовину, но и так не вызывало сомнений, что это очаг.
– Пожалуйста, копай здесь с сугубой осторожностью, – сказала она Робу. – Почти наверняка найдется поддающийся датировке материал.
– Что значит «копай»? – удивился Роб. – Я специалист по архитектуре, забыла? Полинезийской
У Катарины перехватило дыхание.
Кости.
В выемке не глубже той, в которой лежало основание очага, они едва выступали на поверхность, но даже под слоем земли Катарина распознала формы черепа и челюсти. Она опустилась на колени, чтобы рассмотреть кости с помощью выуженного из рюкзачка стоматологического пинцета. Роб примостился рядом.
– Ну, что скажешь? – не выдержал он.
Катарина, все внимание которой было отдано полупогребенным костям, слушала его вполуха, и прошло несколько секунд, прежде чем она наконец ответила.
В эти секунды ею овладело странное ощущение.
Хотя толком сказать, в чем дело, она не могла и толком их еще, эти кости, не видела, она была абсолютно уверена, что с ними что-то не так.
Что-то с ними явно не так.
Глава 6
– Ты уверен, что не хочешь, чтобы я тебя подвезла? – спросила Катарина.
Майкл подавил стон. Мало ей было пятницы, когда она настояла на том, чтобы вместе отправиться записать его в школу. Там не требовалось ничего особенного – надо было просто заполнить пару анкет, а потом они занесли все данные из Нью-Йорка в компьютер. Ей только и нужно было, что подписать одну анкету, и на уик-енд он вполне мог принести эту анкету домой, там бы и подписала, а утром в понедельник он отнес бы эту несчастную анкету в школу. Нет же, ей надо было стоять у него над плечом, словно он первоклассник какой-нибудь, а все ребята, заходившие в приемную, смотрели на него так, словно он, лопух, без мамочки за ручку дойти до школы не может.
И теперь она хочет в первый же день везти его в школу!
– По-моему, мам, я в состоянии сам дойти до автобусной остановки, – сказал он. – Она всего-то в конце проулка, помнишь?
– Что, спросить нельзя? – отозвалась Катарина, бросив взгляд на часы и взяв рюкзачок. – Если ты готов, могу подбросить до остановки.
Майкл потряс головой.
– У меня еще полчаса до автобуса.
– Тогда приберись на кухне, идет? И до вечера, – Катарина чмокнула его в щеку и исчезла прежде, чем он успел возразить.
И почти сразу он услышал, как кряхтит, не желая заводиться, машина, которой снабдил их Роб Силвер. Поначалу было похоже, что аккумулятор сядет еще до того, как проскочит искра, но потом из выхлопной трубы вылетел клуб дыма и старичок-джип рывком тронулся с места.
Успокоившись наконец, что мать не станет вгонять его в краску, доставив к школе, Майкл вымыл оставшуюся после завтрака посуду, не обращая внимания на беспорядок в своей комнате, запихал в школьную сумку спортивную форму, кроссовки и тетрадь и прибыл на остановку как раз, когда обляпанный грязью желтый автобус выполз из-за холма.
Поднявшись по ступенькам, он отыскал свободное место в самом конце полного школьников автобуса и направился туда по проходу.
Он чувствовал, что к нему прикованы все глаза.
Приглядываются, изучают, оценивают.
Он почти слышал то, что подумал о нем каждый:
«Белый».
Джош Малани предупредил его, что от этого никуда не деться.
– У некоторых парней это что-то вроде спорта, – говорил он в субботу, давая Майклу урок серфинга. – Называется «убить хаоле». Никого они, конечно, не убивают, но стремятся делать так, чтобы кожа вроде твоей поменяла цвет. Не белой стала, а серо-буро-малиновой.
– Да брось ты, – сказал Майкл, хотя чувствовал, что Джош не шутит.
