Припарковав форд, она взяла с заднего сиденья дорожную сумку, заперла машину и пошла к главному входу в исследовательский центр. Может, если повезет, дежурить будет тот парень, с которым она уже подружилась, – Боже милосердный, да неужто это было только сегодня утром?
Когда за ней хлопнула входная дверь, охранник на посту поднял голову. Лицо было незнакомое. Но когда он поднялся с места и заговорил, она поняла, что он-то ее знает.
– Доктор Сандквист? Меня предупредили, что вы приедете.
Предупредили! Кто предупредил-то? Охрана?
Стивен Джеймсон?
Сам Такео Йошихара?
– Мой сын, – произнесла она, впервые надеясь, что выглядит столь же встревоженной, как на самом деле. Раз она собирается вытащить отсюда Майкла, хорошо бы казаться расстроенной до такой степени, что даже не в силах говорить связно. – Он... он... – она нарочно запнулась, оставив фразу оборванной, будто не знала, насколько может быть откровенна.
– Все в порядке, доктор Сандквист, – уверил ее охранник. – Мне рассказали, что с вашим мальчиком. Я сейчас провожу вас до лифта, и вы спуститесь.
Лифт! Она совсем забыла, что есть еще лифт!
Впрочем... У нее ведь есть пропуск Стивена Джеймсона.
А вдруг Джеймсон заметил пропажу? Вдруг он о ней уже доложил? Сможет ли пропуск Джеймсона вызвать лифт или его код уже изъят из компьютера?
Компьютер! Совсем забыла! Надо же зайти в офис Роба хоть на пару минут. С рассеянной улыбкой Катарина обернулась к охраннику и поставила дорожную сумку на пол.
– Я могу оставить это здесь ненадолго? Мне нужно зайти в офис доктора Силвера.
– Да ради Бога, – ответил тот, снова садясь в кресло.
Интересно, собирается он следить за ней по монитору? Может, надо выдумать какой-нибудь предлог? Нет! С какой стати ей перед ним оправдываться? Только вызовешь лишние подозрения.
Оставив сумку рядом с постом, она прошла северным коридором к офису Роба, где включила свет, а потом компьютер. Открыла программу внешней связи, быстро набила номер, который дал Роб, стукнула по клавише «Ввод». Связь с компьютером в Кихее установилась практически сразу. На экране открылось окошко с двумя строчками текста, причем последняя цифра в первой строчке менялась с каждой секундой:
Она сразу схватила суть. Глянула на наручные часики. По сравнению с компьютерными они отставали ровно на две с половиной минуты. Подвела их и снова нажала на «Ввод». Открылось новое окно, в нем побежали буквы – это Эл Калама приступил к поискам пароля к директории «Серинус». Прежде чем он закончил первую строчку команд, Катарина с помощью мыши свернула окно – так, чтобы, на посторонний взгляд, на экране была просто обложка программы.
Потом монитор потух – включился «хранитель экрана», Катарина погасила свет и вернулась в холл.
– Порядок? – спросил охранник.
Она кивнула, подхватила свою сумку, еще раз глянула на часы и пошла за охранником в конец коридора южного крыла, к лифту.
– Ничего нет хуже, когда дети болеют, – сказал тот, проводя своим пропуском по серой панели у двери лифта. Катарина, вздохнув, молча кивнула головой. Ей казалось, что лифт добирается к ним целую вечность. Но он наконец пришел, двери раздвинулись, она ступила внутрь.
На счастье, охранник с ней не поехал. Лишь кивнул на прощанье и еще до того, как двери закрылись, повернулся, чтобы идти на свое место.
Она посмотрела на часы: «вечность» длилась 52 секунды.
Засекла, сколько времени займет спуск.
15 секунд, включая открывание дверей.
Вышла из лифта и коридором направилась к двери, за которой был Майкл.
Вход к нему был не сразу, а еще через одну комнатку, вроде предбанника. Там стоял стол с телефоном, за столом сидела женщина. Не то сиделка, не то надзирательница. Хотя на ней был белый халат, осанка и стальной взгляд подсказывали, что это отнюдь не ангел милосердия. Не будет бездействовать, если они с Майклом выйдут из заточения.
Если Майкл сможет выйти.
– Можете войти, доктор Сандквист, – позволили ей. – С вашим сыном сейчас доктор Джеймсон.
Катарина вошла и, увидев Майкла, задохнулась от ярости.
Атмосфера в камере была так насыщенна, что на ее внутренних стенках осела бурая пленка, кое-где плотная до такой степени, что под собственной тяжестью длинными грязными струйками стекала вниз.
И у Джеймсона хватило наглости, оторвавшись от компьютера, ей улыбнуться!
