– Ох, черт, надо бы, но… Ладно, пока можно опечатать.
– Скажите, г-н мичман, – Женя, выходя в коридор, с брезгливым любопытством обратился к морскому офицеру. – Вы действительно из Владимировых?
– Да, разумеется.
– Жаль. Впрочем, это неважно, – Женя рассмеялся, чувствуя в теле гармонически звериную собранность нервов и мышц, которой хватило бы на десяток побегов…
Осознание провала заговора придет потом – сейчас ему не место, сейчас оно может только помешать…
Женя вздрогнул: дверь загораживало какое-то белеющее в темноте пятно.
На мгновение как будто бы сделалось светлее – явственно выступило обрамленное двумя десятками блестяще черных кос длинноглазое лицо девочки, облаченной в окаймленный золотом белый лен… На воздетых в запрещающем жесте тонких руках горели золотые браслеты с перетекающими узорами древних знаков…
Неферт!
Напоминая белоснежный цветок лотоса и гибкую черную змейку, девочка преграждала путь к спасению; лицо ее расплывалось, более четко выступали из тьмы поднятые гибкие руки.
ГОСПОДИ, КАК ЖЕ Я НЕ ПОНЯЛ ЭТОГО СРАЗУ?
Белое облако растаяло.
Не изменившись в лице, Женя прошел мимо двери.
…На улице шел дождь. Уже садясь в автомобиль, Женя успел краем глаза заметить князя Ухтомского, выходящего из подъезда в сопровождении нескольких человек, одетых в заблестевшие от воды кожанки. Вдоль тротуара стояло еще три автомобиля.
51
– Есть и моложе.
– Что они знают, сопляки? Выжать из них легче, но нечего…
– С Чернецкого так с Чернецкого…
52
Светловолосый плотный человек средних лет – вид простоватый, даже плебейский, но это не русский вариант плебея. От второго – высокого, темноволосого, в галифе и пенсне – веет какой-то канцелярской холодностью.
Женя сел на предложенный стул перед покрытым зеленым сукном столом.
– Что же, Чернецкой, Вы должны были уже понять Ваше положение.
– Так много времени на это не надо.
– Как бывшему офицеру, мы не можем гарантировать Вам жизнь, но все же, при полной даче показаний и в случае их особой ценности…
– Бывшим офицером является офицер, изменивший присяге.
– Так значит, Вы признаетесь в том, что Вы офицер?
– Я этого не отрицаю.
– Своего участия в заговоре Вы также не отрицаете?
– Простите, в каком заговоре?
– Не валяй дурака! Будешь говорить или нет?
– Нет, разумеется, – лицо Жени приняло скучающее выражение.
– А немедля в гараж не хочешь?
– Представьте, ничего не имею против.
– Вот оно что… А как ты запоешь, если мы доберемся до твоих родных?
– До моих родных?.. Сделайте одолжение, я очень хотел бы посмотреть, как это у Вас получится.
Мальчишка откровенно издевался; и это издевательство попадало в цель потому, что за ним чувствовалось действительное спокойствие – это и сбивало с толку.
– У нас есть средства развязывать языки, молодой человек… Очень надежные средства.
– Очень интересно. Вы не могли бы рассказать – какие именно?
– Не рекомендую Вам хорохориться. Многие начинают с этого, а кончают… В подвале Вы познакомитесь с нашими способами воздействия.
– А Вы не будете меня пытать.
– Что?!
