– С другой стороны, ни у меня, ни у вас нет доказательств, что эти убийства совершил не он. Не все, а, скажем, хотя бы одно из них.
Взгляд Энн потемнел, она сердито вздернула подбородок вверх, однако Блэйкмур упрямо гнул свою линию.
– Давай представим себе, что он не является твоим мужем, хорошо? Это всего лишь предположение – ничего больше. Итак, перед нами человек, сама личность которого странным образом изменилась за последние несколько недель.
Тут Блэйкмур поднял руку, пресекая возможные возражения.
– Только не спорь – ты же сама мне об этом говорила. Кроме того, ты также сообщила мне, что когда он лежал в госпитале, Кевин принес ему досье по делу Ричарда Крэйвена. А если уж перейти к области фантазий и всевозможных домыслов, то отчего не предположить, что когда он оставался дома, между ним и Коттрел произошло... Ну, ты понимаешь? И не смотри на меня волком – такого рода веши случаются каждый день... Итак, возможно, у них с Коттрел начался романчик; возможно, он вовсе не спал в ту ночь, когда эту женщину зарезали. Возможно, он даже подумывал как раз в ту ночь к ней заглянуть – так сказать, на огонек.
– Боже, как все это мерзко, – сказала Энн, чувствуя, как ее захлестывает волна гнева.
– А как же, – с готовностью согласился Марк. Он знал, что ему давно следовало бы замолчать, но остановиться уже не мог. – Убийство вообще мерзкая штука, но убийства случаются постоянно, и мы оба об этом знаем. Так вот, предположим – повторяю, лишь предположим, – что он обдумывал, как ему попасть к своей лапушке. Очень может быть, что он даже успел выйти во двор через черный ход. И вот представь себе, что в этот момент неожиданно открывается задняя дверь дома Коттрел и появляется Рори Крэйвен, который тащит, ее тело. Что, спрашивается, делать Гленну дальше? Звать полицию? Да, но тогда ему пришлось бы объяснять, зачем он сам шныряет вокруг дома соседки поздно ночью. Поэтому он просто решил подождать и выяснить, что будет дальше. Он наверняка узнал малыша Рори – его фотография должна храниться в вашем архиве. И вот в голове у Гленна созрел план. Он решил сам убить Рори. Ведь он уже убил кошку, так какая разница?
– И Эдну тоже? – ледяным тоном спросила Энн. – Как ты собираешься ее втиснуть в свой сценарий, детектив! – Энн постаралась как следует пропитать ядом последнее слово.
– А если предположить, что она входила в квартиру Рори как раз в тот момент, когда Гленн выходил? – спросил Марк, сделав вид, будто не заметил намеренного выпада Энн в свой адрес. Ему не нравился затеянный им же самим разговор, не нравился в такой же степени, в какой он не нравился Энн. Однако закончить его было просто необходимо, несмотря на всякие там 'нравится-не нравится'.
– Так вот, если она его все-таки видела? Конечно, она не знала, кто стоит перед ней, зато ее имя и фото фигурировали в вашем досье, правда? Таким образом, он понял, что она пришла навестить Рори и при этом увидела его. Рано или поздно она бы его разоблачила.
– Стало быть, он зарезал и ее – так, кажется, ты изволил выразиться? – спросила Энн прерывающимся от злости голосом. – И заодно подделал почерк Ричарда Крэйвена?
– Но ведь он архитектор, если я не ошибаюсь? – сказал Блэйкмур, не замечая того, что оказался в положении обороняющегося. – А это значит, что он отлично рисует, не правда ли?
Энн смотрела на детектива во все глаза, отказываясь верить собственным ушам. Не сошел ли он с ума? Одно то, что он увязывает гибель кошки с именем ее мужа, уже само по себе достаточно плохо, но теперь он пытается вообще все дело повесить на Гленна – точно так же, как она сама все прошлые убийства увязывала с именем Ричарда Крэйвена! Но тут есть одно 'но' – Ричард Крэйвен, в отличие от Гленна, был виновен! Предположение, которое высказал Марк Блэйкмур, было не просто смехотворным и неприемлемым – от него за целую милю разило самой махровой безответственностью! Отодвинув стул, Энн встала.
– По-моему, все это зашло слишком далеко, – холодно сказала она. – Не знаю, как тебе могла прийти в голову такая дичь, но прошу тебя, оставь это. И если ты повторишь кому-нибудь – неважно кому, – то, что сказал сейчас мне, я буду разговаривать с Джеком Маккарти.
– Энн, послушай... – начал было Марк, тоже вставая и протягивая к Энн руку. Однако он опоздал – она уже отвернулась от него и торопливо пошла к выходу.
– Вот дьявольщина, – пробормотал Марк, выложил на стол несколько банкнот, чтобы расплатиться за обед, и поспешил вслед за Энн.
Он добрался до автостоянки как раз в тот момент, когда 'вольво' Энн вырулил со стоянки на дорогу, которая вела к скоростному шоссе.
Глава 62
К тому времени, как Энн вернулась домой, ее гнев стал проходить, но не потому, что она изменила свое мнение о фантастической теории Марка Блэйкмура. Она просто устала злиться. Она столь же утомилась морально, как и физически, и чувствовала себя опустошенной. Выворачивая с Хайленда на Шестнадцатую улицу, она не предполагала застать 'сааб' Гленна на привычном месте парковки – ведь Гленн предупредил, что вернется только вечером или даже на следующее утро. Поставив машину на свободное место, самым удивительным образом оказавшееся прямо у дверей ее дома, она торопливо поднялась по ступенькам и вошла в прихожую.
– Гленн? Кевин? Где вы?
– В подвале, – отозвался Гленн. Поскольку он находился внизу, его голос прозвучал едва слышно.
Спустившись минутой позже вниз по лестнице, Энн застала мужа у верстака. Он стоял спиной к ней и что-то мастерил. Яркий свет неоновой лампы безжалостно высвечивал окружающие предметы.
– Почему ты так рано вернулся? – спросила Энн, подойдя к Гленну поближе. Тот не ответил, зато Энн смогла увидеть, чем занимается муж: в правой руке он держал острый как бритва нож для приготовления филе. Тонкий острый клинок сверкал в ослепительном свете лампы. На деревянной поверхности верстака распласталась тушка крупной форели, которую Гленн придерживал левой рукой. Энн видела, как он воткнул острие ножа в спину рыбины рядом с головой и рассек ее вдоль спинного хребта. Тело форели развалилось на две половины, так что стали видны кости и внутренности. Затем Гленн начал срезать мясо с костей, орудуя ножом с такой быстротой, что Энн стала опасаться, как бы он не порезался. Уже выпотрошенную тушку Гленн отложил в сторону, потом несколькими ловкими движениями срезал с нее кожу, подцепил шкурку кончиком ножа и бросил ее в помойное ведро. Только закончив работу, он повернулся к жене.
