– Нож? – эхом отозвалась Энн.
– Да, небольшой карманный нож с бирюзовой рукояткой, – пояснила Шейла. – Этот нож подарил ему отец перед тем, как уйти от нас. Дэнни всегда носил его в кармане.
Энн молча смотрела на убогую комнату – единственное прибежище несчастной женщины.
– Мне бы очень хотелось утешить вас, сказав, что вы ошибаетесь насчет Дэнни, – Энн решила не кривить душой, так как Шейла уже давно была готова к самому худшему. – Но боюсь, что вы правы. Все люди, которые занимались делом Крэйвена, никак не могли понять, по какому признаку он выбирает свои жертвы. У него никогда не было какого-то определенного метода действий. Создавалось впечатление, будто все его жертвы выбирались наугад, по случайному стечению обстоятельств, не более того. Вот почему я считаю, что он вполне мог убить человека, которого хорошо знал, так как именно в этом проявляется отсутствие какого-либо общего принципа его преступной деятельности.
Энн протянула руку и ободряюще похлопала Шейлу по спине.
– Конечно, вас мой вывод нисколько не утешает. Шейла грустно кивнула и вдруг неожиданно улыбнулась.
– Утешает только то, что вы выслушали меня. Знаете, это здорово помогает. Еще никто не слушал меня так внимательно, как вы. Всем было наплевать на мое горе. Сейчас мне стало намного лучше. Теперь о несчастной судьбе моего Дэнни узнают и другие люди.
Энн очень хотелось помочь бедной женщине, но она не знала, в чем может выразиться ее помощь. В грустных размышлениях на эту тему прошел остаток ее рабочего дня. Вспомнив незаконченный разговор с Марком Блэйкмуром, она позвонила ему и получила ответ на тот вопрос, который так и не осмелилась задать во время обеда.
– А какой может быть прогресс в деле Шанель Дэвис? – изумился он, словно не ожидал от нее столь наивного вопроса. – Она же проститутка, а ты прекрасно знаешь, как у нас относятся к подобным женщинам. Всем наплевать, что ее убили. А коль скоро это так, то я просто не могу продвинуться ни на шаг вперед. У меня нет времени, нет поддержки и, следовательно, нет абсолютно никакой заинтересованности в расследовании данного дела. Я, конечно, не в восторге от подобной ситуации, но, к сожалению, ничего не могу изменить.
Энн тоже была не в восторге от такого безобразия, но она могла понять Марка. В городе сложился определенный общественный климат, и Марка не стоило в этом винить.
Вместе с тем жестокое убийство Шанель Дэвис не могло не волновать Энн, ведь налицо имелись все признаки преступного почерка Ричарда Крэйвена. Правда, на сей раз все было сделано как-то грубо в отличие от филигранного мастерства опытного преступника. Не следует ли ей написать еще одну душещипательную статью в своей газете? Если полиция не желает работать, то, может быть, статья заставит ее зашевелиться?
В голове Энн уже появились первые строки будущей статьи, как вдруг на ее столе зазвонил телефон. Подняв трубку, она крайне удивилась, услышав голос Джойс Коттрел.
Джойс была ее соседкой – женщиной довольно странной и, насколько могла судить Энн, не вполне здоровой психически.
– Я весь день пыталась дозвониться до тебя, Энн, – таинственным голосом сообщила она. – Конечно, я могла оставить сообщение на твоем автоответчике, но сейчас ты поймешь, почему я этого не сделала.
Энн внимательно слушала ее, не веря своим ушам. То, что говорила эта полоумная женщина, было совершенно невероятным и непостижимым.
– Я видела его лишь какие-то доли секунды, – продолжала тараторить Джойс. – Должна сказать откровенно – он совершенно не походил на Гленна! Но кто же еще мог находиться в твоем доме! Дело даже не в том, что он был абсолютно голым! – Джойс выдержала паузу, а потом продолжила: – Все дело в том, как он посмотрел на меня! Энн, дорогая, я просто не могу передать тебе, как он посмотрел на меня! Это был такой жуткий взгляд, что я... Я просто не знаю, Энн. Гленн мне всегда нравился. Он был таким обходительным, внимательным, вежливым, а тут... Его взгляд привел меня в ужас! – Джойс замолчала, натужно собираясь с мыслями, а потом перешла на шепот: – Энн, надеюсь, что это просто последствия перенесенного им сердечного приступа, правда? Другими словами, я хочу спросить – с ним все в порядке?
Энн постаралась убедить соседку в том, что ее муж перенес обычный сердечный приступ, который не имеет абсолютно никакого отношения к психическим заболеваниям, но на самом деле она испугалась даже больше, чем Джойс. Положив трубку, Энн серьезно задумалась над тем, что происходит с ее мужем.
Глава 29
Когда она вечером вернулась домой, ее жилище вдруг показалось ей совершенно чужим. Даже в гостиной она не могла избавиться от ощущения, будто в этом доме не все в порядке. Ее журналистское чутье подсказывало ей, что это смешно, что это какой-то бред, но более глубокое чувство говорило об обратном. Она попыталась убедить себя в том, что дом остался прежним, а изменилась только она сама. Это все началось вчера, когда они занимались любовью. Она еще тогда почувствовала, что Гленн стал каким-то другим, совершенно чужим для нее человеком. Об этом говорило каждое его прикосновение. Он все делал не так, как прежде.
Он был незнакомцем – волнующим, страстным, любвеобильным, но все же незнакомцем. Такое изменение ее очень взволновало, но в течение дня ей удалось убедить себя в том, что ей это просто показалось, что она просто отвыкла от мужа. Конечно, Гордон Фарбер разрешил им заниматься любовью без всяких ограничений, но ей больше не хотелось этого делать. Гленн поразил ее своей необузданной сексуальной энергией, в его страсти было что-то чужое, непонятное.
А уж о звонке Джойс Коттрел и говорить не приходится. Конечно, эта изнуренная одиночеством женщина, видимо, совсем выжила из ума, но все же...
А что, если она действительно что-то видела? Нет. Что она могла видеть? Ведь они с Гленном давно знали – соседка часто напивается до чертиков и безутешно страдает от своего одиночества. В таком состоянии ей могла привидеться любая нелепица. Может быть, она хотела соблазнить Гленна, увидев, что он оказался дома совершенно один, но, получив отпор, решила отомстить этим звонком9
Все эти размышления не помешали Энн еще раз признать: в доме что-то переменилось.
– Эй! – громко позвала она из прихожей. – Есть кто-нибудь дома?
