Коттрел, но так уж получилось. Когда к дому Джойс подкатила первая полицейская машина и блюстители порядка получили возможность оклеить недвижимое имущество жертвы яркой предупредительной лентой, зеваки только еще собирались. Через десять минут, когда подтянулись еще две бело-голубых патрульных машины и один скромный 'форд', приметная окраска которого прямо свидетельствовала о принадлежности к полицейскому департаменту, на тротуаре топтался уже добрый десяток любопытных. Одна из соседок наконец не выдержала и постучала в дверь дома Джефферсов. Это была Мардж Херли, переехавшая с семьей в дом напротив четыре года назад и жившая наискосок от Джефферсов. С тех пор как Мардж въехала, она безуспешно пыталась объединить жильцов близлежащих домов и устроить грандиозную вечеринку, ошибочно полагая, что нравы обитателей Капитолийского холма ничуть не отличаются от привычек жителей уютного тупичка, расположенного в болотистом пригороде неподалеку от озера Вашингтон, откуда семейство Мардж благополучно сбежало.
Отказавшись удовлетвориться простейшим объяснением Гленна, что Энн обнаружила тело Джойс утром в парке Волонтеров, Мардж сначала вытеснила Гленна на порог его собственного дома, а затем увлекла за собой в гущу толпы, собравшейся на тротуаре. Там, среди соседей, Гленн был вынужден повторить слово в слово то, что он ранее сказал Мардж. Тем временем возбужденные соседи, не получавшие никакой информации от полицейских, находившихся в доме, обменивались разного рода догадками по поводу происшедшего. В течение нескольких лет Джойс Коттрел считалась наиболее эксцентричной дамой из всех, проживавших в округе, и это даже после смерти сослужило ей дурную службу. Ее характер и завершившаяся теперь жизнь разбирались фрагмент за фрагментом, пока кто-то не вылез с предположением, что она торговала наркотиками (украденными скорее всего из аптеки госпиталя) или снималась в порнографических фильмах. Последнее хоть как-то объясняло тот факт, что она постоянно отваживала людей от своего жилища. Как только было покончено с моральным обликом Джойс, на повестку дня встал наиболее животрепещущий вопрос – кто же ее все-таки убил? Ближайших соседей, разумеется, тут же исключили. 'Мы же тут всех знаем, не правда ли?' – обратилась к толпе Мардж, которая только что познакомилась с добрым десятком людей, которых раньше и в глаза не видела.
Устав под конец от сплетен и догадок самого чудовищного толка, Гленн удалился под тихий кров своего дома, но, как выяснилось, лишь для того, чтобы услышать через несколько минут мелодичный перезвон дверного звонка. Сначала он не обратил на звонок никакого внимания, предположив, что за дверью снова стоит Мардж, жаждущая еще разок услышать рассказ о том, как было обнаружено тело, однако звонок тренькал не переставая. Когда Гленн все же открыл дверь, он увидел мужчину с полицейским значком в руке.
Мужчина улыбнулся:
– Вот мы и встретились наконец.
Гленн посмотрел на него в упор. Улыбка исчезла, и мужчина слегка покраснел.
– Ведь вы Гленн Джефферс?
Гленн кивнул, но по-прежнему молчал.
– Я – детектив Блэйкмур. Марк Блэйкмур.
Наконец Гленн понял. Широко распахнув дверь, он жестом предложил детективу войти в прихожую.
– Приятель Энн, – сообщил Гленн во всеуслышание, обращаясь к толпе зевак, которая уже заметно уменьшилась. Те, словно по команде, переключили внимание с дома Джойс на дом Джефферсов.
– Насколько я понимаю, это не визит вежливости?
– А жаль, – вздохнул Марк Блэйкмур. – Боюсь, что мне придется задать вам несколько вопросов о событиях прошедшей ночи.
Гленн кивнул и провел детектива на кухню, где налил гостю и себе по чашке кофе.
– Мне его пить не разрешают, поэтому я надеюсь, что вы ничего не скажете Энн. Договорились?
Марк почувствовал, что снова краснеет, но Гленн, казалось, ничего не заметил.
– Договорились, – произнес детектив, принимая чашку. – Мне особенно важно выяснить, не слышали ли вы чего-нибудь подозрительного прошлой ночью.
Гленн заколебался. Вместо того чтобы прямо ответить на вопрос, он задал вопрос сам:
– В какое время?
Блэйкмур пожал плечами.
– Трудно назвать точное время, – ответил он. – Но мы знаем, что Джойс Коттрел ушла с работы в одиннадцать и направилась домой. Даже если она забежала куда-нибудь выпить кофе, в полночь она должна была оказаться дома. В полночь или получасом раньше. Таким образом, давайте вести отсчет с одиннадцати часов пятнадцати минут.
Гленн по-прежнему колебался. Он вспомнил, что образ Джойс Коттрел возник у него перед глазами, как только он узнал, что в парке нашли тело женщины. Он покачал головой.
– Я бы с удовольствием вам помог, но думаю, что это не в моих силах. Ее убили в доме?
– Наверху, в спальне, – сказал Блэйкмур. – Нет никаких признаков взлома, но это мало что значит. Многие прячут ключи от дома поблизости от входных дверей, и налетчикам отлично известно, где их искать. Теперь о друзьях. Друзья у нее были?
– Возможно, но я о них ничего не знаю, – ответил Гленн. – Если вы успели переговорить с людьми, собравшимися у дома, то могли уяснить себе, что Джойс считалась странной женщиной.
Если у Марка Блэйкмура и были собственные мысли насчет Джойс, то это никак не отразилось на его лице.
– Странной? – тихо переспросил он. – Что вы имеете в виду?
– Я имею в виду, что она была... хм... странная, – не совсем уверенно произнес Гленн. Он уже успел пожалеть, что использовал это слово. – Она относилась к тому типу женщин, глядя на которых, невольно думаешь, что дом у них пребывает в запустении. Такие женщины, знаете ли, собирают всякую дрянь, вещи у них валяются в полном беспорядке, ну и все такое. По-моему, она никуда, кроме работы, не ходила и – уж совершенно точно – никого не приглашала к себе. – Гленн беспомощно пожал плечами. – Я ничего не
