на которых были нарисованы флаги их государств. Самое спокойное место. Попыток взлететь для отражения налета японской авиации или выйти из-под удара они не предпринимали. В связи с частыми налетами японцев на аэродром Ханькоу некоторые летчики стали отодвигать свои самолеты подальше от го рода. Недалеко от стоянки моего самолета поставил свой «Вулти» американский летчик, оказавшийся коммивояжером. Ему нужно было продемонстрировать высокие летные качества своей машины и заключить выгодную сделку на их закупку в США. Американец с упоением расхваливал свой самолет китайцам, загружая его не бомбами, а бидонами с водой.
Самолет «Вулти» — одномоторный моноплан с низко расположенными крыльями, коротким бочкообразным фюзеляжем и скоростью не больше 130 км в час. При полете его винт издавал пронзительный звон, сотрясавший воздух. «От одного такого самолета у всех японцев ноги будут дрожать!» — смеялись мы. При заходе на посадочную полосу с боковым ветром летчик не справился с управлением, снес шасси, и самолет пополз на фюзеляже по гравийной полосе.
Представители китайского командования, не подъезжая к самолету, уехали с аэродрома. На освободившуюся стоянку «Вулти» подрулил другой американский летчик на двухмоторном самолете «Мартини». И летчик и самолет были повнушительнее, скорость около 140 км в час. Летчик все требовал подвоза к самолету разных боекомплектов бомб. Накопил их штабеля. Копался в самолете, подвешивал и снимал бомбы, потом подолгу не появлялся на аэродроме. Слетал один раз в новую столицу Китая — Чунцин. При очередном налете японская бомба угодила в самолет «Мартини». Наши самолеты и на этот раз до налета ушли из-под удара.
Однажды в феврале при объявлении воздушной тревоги, еще до нашего взлета, неожиданно от пункта связи поперек поля суматошно взлетел английский самолет «Гладиатор» — моноплан с расчалками, поддерживающими крылья через стойку на фюзеляже. Что его вынудило взлететь, неизвестно. Посередине летного поля самолет резко подскочил в воздух, затем, как козел, забодал мотором землю, перевернулся несколько раз с мотора на хвост и крыло. Летчик погиб. После этих случаев и нашего полета на Тайвань иностранные летчики-наемники с аэродрома Ханькоу исчезли.
Ханькоу с высоты полета представлял странное зрелище. На крышах зданий иностранных посольств в международном квартале, заводов иностранных концессий и других домов, принадлежащих иностранцам, были опознавательные знаки — государственные флаги Англии, США, Германии, Италии и других «не воюющих» стран. Японцы не бомбили эти объекты. На них не упала ни одна бомба. Даже корабли других стран, в том числе военные, свободно пересекали на Янцзы японо-китайскую линию боевого соприкосновения под своим, флагом, переходя из одной боевой зоны в другую и обратно. В то же время были случаи обстрела самолетов китайской авиации зенитной артиллерией с военных кораблей, принадлежащих иностранным державам.
Ограниченность аэродромной сети на всей территории Китая, отсутствие запасных аэродромов и посадочных площадок затрудняли маневренность авиации, усиливали опасность полетов на полный радиус, привязывали истребителей к «своим» аэродромам. К этому можно добавить отсутствие каких-либо средств технического обслуживания самолетов и аэродромов, средств связи, метеообеспечепия. Всю организацию боевой деятельности китайской авиации надо было начинать с азов. Наши советники, руководители групп летчиков-добровольцев и сами добровольцы учили китайцев своим личным примером, где бы они ни находились.
Наши летчики показывали образцы мужества и самоотверженности, служили примером для китайских летчиков, для всего китайского народа. Они учили не бояться врага, а искать боя с ним, несмотря на его превосходство. В воздушных сражениях советские летчики полностью развеяли миф о непобедимости японской авиации, подвергнув жестокому разгрому лучшие авиа эскадрильи противника: «Четыре короля воздуха», «Воздушные самураи», «Кисарадзу», «Сасебо».
На 1 мая 1938 г., по неполным данным, китайская авиация сбила и уничтожила на аэродромах 625 японских самолетов, потопила 4 и повредила 21 японский военный корабль, нанесла другие потери в живой силе и технике, уничтожила ряд важных военных объектов.
Боевые действия советских летчиков-добровольцев укрепили моральный дух создаваемой китайской авиации, подняли обороноспособность китайской армии, веру в победу над японским агрессором.
Только 29 апреля 1938 г., в день рождения японского императора, при попытке нанести ответный бомбардировочный удар по Ханькоу японская авиация потеряла в жестоком воздушном Сражении 21 самолет. Остальные обратились в паническое бегство.
Командование советских летчиков-добровольцев во главе с П. В. Рычаговым, зная о готовящемся налете, заранее перебазировало истребители с аэродрома Наньчана в Ханькоу и провело соответствующую подготовку к предстоящему бою. Наши летчики-истребители дрались самоотверженно и показали свое полное превосходство над лучшими, отборными японскими авиасоединениями как в моральном отношении, так и в летном мастерстве. В этом сражении наши летчики потеряли двух боевых товарищей. За такой «подарок» японский император снял с должности несколько высших чинов военно-воздушных сил. Благодарность китайского населения советским добровольцам» была беспредельной.
После удара по японской авиабазе па о-ве Тайвань в течение марта и апреля 1938 г. наша бомбардировочная группа наносила успешные бомбовые удары по японским военным кораблям на р. Янцзы, по скоплению японских войск на железнодорожных станциях, по войскам противника на полях сражений в Северном Китае и другим целям. Постепенно у летчиков-добровольцев накапливался боевой опыт. Тем временем подготавливались запасные аэродромы, улучшалось материальное обеспечение полетов. Прибывало новое пополнение летчиков-добровольцев.
Стали формироваться авиаэскадрильи из китайских летчиков, действующие па советских самолетах. Их приобщение к боевой работе шло намного успешнее во время совместных с советскими летчиками вылетов. Китайские летчики воевали смелее и уверен нее, постепенно повышая свое боевое мастерство, зная, что советские летчики не оставят их в беде в самые тяжелые минуты. В совместных воздушных сражениях крепло и закалялось их боевое содружество.
28 апреля 1938 г. па аэродроме Ханькоу Ф. П. Полынин в присутствии комиссара Петрова обратился ко мне:
— Наша группа в ближайшие дни возвращается на Родину. Мы решили направить вас первым. Воевали вы отлично. По пути перегоните самолет наньчанской группы на аэродром Ланьчжоу в ремонт, летчик заболел. Оставлять самолет здесь нельзя, может быть налет японцев. Да у вас, наверно, сын уже пешком под стол ходит, пока отец воюет? Вот и летите! — добавил он.
— Я воевал вместе с вами, хотел бы и возвращаться вместе, — осветил я.
— Ничего, летите первым, а мы следом, как будет возможность. Привет Родине! — сказал Полынип.
Утром начал готовиться к вылету с наньчанским экипажем. Прощаюсь с боевыми товарищами, со своими неразлучными друзьями на земле и в воздухе — штурманом Гришей Лакомовым и воздушным стрелком Каверзиновым, с Полыниным и Петровым. Жаль расставаться.
До вылета еще полчаса. Вдруг раздается крик: «Тревога!» Ожидается налет японцев. Командир торопит меня вылетать до наших бомбардировщиков. Быстро взлетаю. Убеждаюсь па взлете, что на самолете есть неисправности: указатель скорости дает обратные показания, связи с экипажем нет. Садиться под удар японцев нельзя. Решил присмотреться к показаниям приборов, сверить их и лететь на Ланьчжоу. Моторы работали хорошо. С половины маршрута облачность сомкнулась сверху и снизу. Надо возвращаться в Ханькоу. Длительное время шли в облаках. По расчету времени я начал их пробивать. Спохватился, высота на 500 м ниже окружающих аэродром гор. Набираю в облаках безопасную высоту и через четыре с половиной часа после взлета снова возвращаюсь на аэродром Ханькоу. Он весь изрыт воронками от японских бомб. Пахнет горящей резиной, бензином, всюду лежат обломки сбитых японских самолетов. В мое отсутствие произошло жестокое воздушное сражение, японские самураи потерпели сокрушительное поражение. Мой самолет отремонтировали (отсоединили крылья, сменили резиновые шланги к трубке Пито), и на второй день я перегнал его в Ланьчжоу. До Хами уже летел на самолете ДБ-3, который пилотировал мой однокашник по выпуску из летной школы — летчик Ульянов.
Из Хами до Алма-Аты мы летели на самолете ТБ-3. Авиатрасса Алма-Ата — Ланьчжоу стала оживленной, аэродромы приводились в порядок, налаживалось техническое обслуживание. На трассе было больше наших специалистов.
