— Он не все знает. Сталин был против. Сожалел: «Зачем мне все это?» Для чего ему какие-то внешние отличия, когда он был всем известный человек! Военные — это одно дело, а Сталин — политик, государственный руководитель. Суворов же не был государственным и партийным деятелем! Ему это звание было нужно. А Сталин — руководитель коммунистического движения, социалистического строительства. Это звание ему было не нужно. Нет, он очень жалел.
— Сталин только один, имейте в виду, а генералов-то много. Потом было ругался: «Как я согласился?» Вождь всей партии, всего народа и международного движения коммунистического и только генералиссимус. Это же принижает, а не поднимает! Он был гораздо выше этого! Генералиссимус — специалист в военной области. А он — и в военной, и в партийной, и в международной. Два раза пытались ему присвоить. Первую попытку он отбил, а потом согласился и жалел об этом.
Писатель В. В. Карпов очень просил меня устроить ему встречу с Молотовым. Я уговорил Молотова, и встреча состоялась. Карпов сказал, что собирается написать роман «Генералиссимус Сталин»:
— Хочу написать о Сталине правдиво. А написать о нем правдиво — это значит, написать положительно.
— Но имейте в виду, — сказал Молотов, — Сталин — сложная очень фигура. Просто личной симпатии недостаточно. Это хорошо, конечно, без этого и нельзя писать то, что надо, но у него большие особенности, требующие понимания эпохи, обстановки. И все-таки только как военного вы его не можете показать. Главное в нем — политик. Такую роль он играл в политике страны, в истории. Теперь это затушевывается. Много всякой шантрапы. Они свое дело делают, да.
…Разговор зашел о присвоении Сталину звания Героя Советского Союза после войны. Сталин сказал, что он не подходит под статус Героя Советского Союза. Героя присваивают за лично проявленное мужество.
«Я такого мужества не проявил», — сказал Сталин.
И не взял Звезду. Его только рисовали на портретах с этой Звездой. Когда он умер, Золотую Звезду Героя Советского Союза выдал начальник Наградного отдела. Ее прикололи на подушку и несли на похоронах[49].
— Сталин носил только одну звездочку — Героя Социалистического Труда. Я иногда надевал орден Ленина, — добавляет Молотов.
Упорно предлагали одно время Москву переименовать в город Сталин. Очень упорно! Я возражал. Каганович предлагал. Высказывался: «Есть не только ленинизм, но и сталинизм!»
Сталин возмущался.
«Его я знаю хорошо»
— Какой Сталин был в общении?
— Простой, очень, очень хороший, компанейский человек[50]. Был хороший товарищ. Его я знаю хорошо.
— Шампанское любил?
— Да, он шампанское любил. Это его любимое вино. Он с шампанского начинал…
— Какие вина вы со Сталиным пили? «Киндзмараули»?
— «Киндзмараули» — мало. Вот тогда было…
— «Цинандали»?
— Не-е-ет, красные вина. Я пил «Цигистави». А когда я не доливал, Берия говорил: «Как ты пьешь?» — «Пью как все».
Это кисленькое вино, а все пили сладкое, сладковатое… Как это называется… Ну, черт…
— «Хванчкара»?
— Нет, «Хванчкару» редко. «Оджалеши» тоже пили. Очень много. До войны.
— «Цоликаури»? — подсказывает Шота Иванович.
— «Цоликаури»! — вспомнив, восклицает Молотов. — Он мало пил вино. Предпочитал коньяк понемногу. С чаем…
— Правда, что у Сталина были отпечатаны на машинке этикетки вин — Штеменко пишет?
— Не, не, не, ничего не было. Может, что-то случайно…
Калинин мало пил. Он и редко в нашей компании бывал, Калинин.
Хрущев выпивать сильно стал позже. А Булганин вообще не воздерживался, склонен был, да.
— В народе говорят: Берия водку не пил никогда.
— Да ну что вы! Всегда с нами пил, потому что он перед Сталиным всегда хотел отличиться. Если Сталин говорил, он не отставал, как же… Талантливый организатор, но жестокий человек, беспощадный. Его другом был Маленков, а потом Хрущев к ним примазался. Разные, а есть кое-что и общее.
Мне кажется, выпивать Берия не любил, хотя приходилось часто. Маленков тоже не любил. Вот Ворошилов — да. Ворошилов всегда угощал перцовкой.
Сталин много не пил, а других втягивал здорово. Видимо, считал нужным проверить людей, чтоб немножко свободней говорили. А сам он любил выпить, но умеренно. Редко напивался, но бывало. Бывало, бывало. Выпивши, был веселый, обязательно заводил патефон. Ставил всякие штуки. Много пластинок было. Во-первых, русские народные песни очень любил, потом некоторые комические вещи ставил, грузинские песни… Очень хорошие пластинки.
…9 марта 1973-го Молотову исполнилось 83 года. Выглядит свежо, крепко, здраво мыслит. Было застолье с песнями. Он пел «Калинку», «Степь да степь кругом…», «Метелицу», «Вниз по Волге-реке…», «Соловей, соловей, пташечка…», «Сулико». Пел душой, от сердца. Сказал, что Сталин очень любил петь старинные русские песни.
— Жданов играл на рояле, — продолжает Молотов. — Барабанил ничего. По-настоящему он не играл. Но способный. Видно, что на рояле он чувствовал себя свободно. Умел подобрать вещь…
— Сталин поздно ложился спать?..
— Я бы сказал, чересчур поздно, — соглашается Молотов. — Он работал много.
— У него и у вас, можно сказать, личной жизни не было.
— Она была, но была, конечно, урезана.
Застряли в лифте
Молотов рассказывает, как с О. Пятницким ехали к Сталину в лифте, и перед самым третьим этажом лифт остановился.
— Немножко не доехали, застряли. Никто не догадался, что делать, а Пятницкий подпрыгнул, и лифт пошел дальше!
— Мы у Сталина не раз ели сибирскую рыбу нельму. Как сыр, кусочками нарежут — хорошая, очень приятная рыба. Вкусная.
