несколько слов об архитекторе Евгении Михайловиче Бабкине. Нельзя утверждать, что он является типичным образом нашего современника, но как человек, он, безусловно, представляет собой некий тип людей, количество которых в нашем обществе не столь уж велико, но ценность их и личная обаятельность от этого не уменьшаются, а скорей, наоборот, увеличиваются. Обстоятельства и действие в комедии сложились так, что мы, собственно, ничего не узнаем о Бабкине как об архитекторе. Если Карташов становится нам известным не только со стороны личной жизни, но и своей профессиональной деятельности, то все, что касается личности Бабкина, остается в тени, и вовсе не по вине автора. Бывает так в жизни, что людей мы узнаем лишь по какой-то части их биографии или проявлению их характера в сугубо личной сфере. Но даже и тогда мы можем узнать человека и составить о нем правильное представление. Что же можно сказать о Бабкине? Он верный товарищ Виталия Карташова, с которым его связывают долгие годы настоящей дружбы. Кроме того, Бабкин является еще и искренним другом Ольги Федоровны Карташовой и относится к ней с глубоким уважением. Высоко звание товарища и друга! Но бывают в жизни события, когда это звание подвергается нелегким, да, скажем прямо, тяжелейшим испытаниям. Вспомним-ка своих друзей! Вспомним самих себя! Кто из нас не проходил таких испытаний? Все ли мы и всегда ли выдержали их до конца? Воздадим же должное Евгению Бабкину за его высокие душевные качества и за все, что придется ему перенести в качестве друга семьи Карташовых. Да будет свята и всеми почитаема настоящая дружба — чувство, которое наравне с любовью рождает высокие, благородные порывы в нашей душе! Итак, Бабкин переступил порог комнаты Геннадия Карташова.
Карташов. Женя?! Ты?!
Бабкин. Собственной персоной. Разрешите получить наличными за бензин, который я израсходовал в поисках вас, товарищ Карташов! Вас уже, вероятно, ищут и через уголовный розыск.
Карташов. Что случилось? Не валяй дурака.
Бабкин. Если ты сам не повалишься, все будет в порядке.
Карташов. Как я устал от твоих дубовых острот!
Бабкин. Лучше уж слушать мои дубовые остроты, чем то, что я тебе сейчас скажу!
Карташов. Что еще там?
Бабкин. Тебя ищут, чтобы сообщить новые, окончательные, согласованные поправки.
Карташов (вздохнув). Дело мое идет на поправку.
Бабкин. И тебя к остротам потянуло? Ольга меня просила...
Карташов (перебивая). Хорошо, хорошо!
Бабкин. Ничего хорошего, тебя ищут.
Карташов. Сколько у меня есть времени?
Бабкин. Максимум — тридцать секунд. Для того чтобы собраться, попрощаться и смотаться.
Нина. Евгений Михайлович, все-таки вы жестокий друг!
Бабкин. Милая Ниночка, если я что и не делал для моего друга, так это — не заслонял его грудью, и только потому, что в него еще никто не стрелял... Кстати, налейте же шоферу, рассыльному, сигналисту! Неужели я не заслужил?
Звонок.
Карташов (поднявшись). Кто еще может быть?
Подушкина (уходя). Я открою.
В комнате напряженная тишина.
Нина. Евгений Михайлович, вы все веселье прервали.
Бабкин. Бабкин, Бабкин, как тебе не стыдно!
Карташов. Тише!
Подушкина (входя). Ошиблись дверью.
Карташов (вздохнув, оживленно). Как жаль, но должен отправляться!
Все поднимаются.
Нет, нет, вы продолжайте! Ниночка, я попросил Геннадия, чтобы он... Впрочем, он все сам скажет. Геннадий, надеюсь.
Геннадий. Я провожу.
Карташов. Женя, ты со мной?
Бабкин. Профессор даже в парикмахерскую любил ходить с ассистентами. Завтра я отвезу тебя в Хусаново. А сегодня я тоже имею право на отдых!
Карташов (с оглядкой на Подушкину; Нине). До скорой встречи! (Целует руки.)
Нина. Отдыхайте как следует, Виталий Николаевич!
Карташов. Постараюсь. (Уходит в сопровождении Геннадия.)
Подушкина. Суета... Новые дома строят — в старом посидеть не дают.
Нина (Бабкину). Как вас все-таки терзают!
Бабкин. Профессия у нас, Ниночка, ответственная. Писатель напишет, не понравится книга — читатель отложит. Фильм не понравился — три рубля, конечно, сумма, но все же можно и покинуть сеанс. Художник картину плохую сделает? Ну, не купят, а купят, не понравится — к стене повернут. А в наших произведениях люди жить должны. Тут тремя рублями не обойдешься...
Нина. Очень вы искусство упрощаете.
Подушкина. А я согласна с товарищем Бабкиным. Я «Милый друг» Гюи де Мопассана двенадцать раз прочла. Любовь, ревность, измены. Долголетие обеспечено. (Легко стуча по столу.) Мебель эту сделали, может, триста, может, двести, но за сто лет ручаюсь. И — живет. Дерево, а вот видите!
Бабкин (подливая Нине вина). Прощание братьев затянулось. (Подушкиной.) У вас гитара с незаржавленными струнами?
Подушкина. Испанская, не ржавеет. Из Мадрида Никодим привез. На Сильве приз взял.
Бабкин (перебирает струны). Гитара — инструмент для воспоминаний.
Входит Геннадий.
(Поет.)
Весна приходит и уходит От нас в далекие края! На белоснежном пароходе Уплыла молодость моя. Все это очень старомодно, Как лунный свет и соловей... Но почему-то я сегодня Взгрустнул по юности своей. Ах, юность бесшабашная, Тебя не будет вновь; Ах, молодость бесстрашная, 
