Странный доктор

Елизавета. Бегу. (Уходит.)

Трубачева. Пелагея Терентьевна, это что же, они так все время и будут сюда приходить?

Гаркуша. Люди приветливые, вот и ходят.

Трубачева. Это ужасно.

Гаркуша. Товарищ Шеремет с Тысячной предупреждали... Скоро сами будут.

Трубачева. Как же мне быть, Пелагея Терентьевна?

Гаркуша. Выходит, других излечила, а сама заболела... Пострадала, выходит, за общество?

Трубачева. Мне поговорить с ним нужно!

Гаркуша. Месяц под одной крышей прожила и поговорить время не выбрала?

Трубачева. Надо, надо во что бы то ни стало... По профессиональным вопросам. Пелагея Терентьевна, как придет он... Как придет он сюда, вы пойдите туда...

Гаркуша. Куда?

Трубачева. Туда... На воздух... И нас закройте... с той стороны... И никого не пускайте... Я сама позову.

Гаркуша. А если товарищ Шеремет?

Трубачева. Скажите — нет никого!

Гаркуша. А Анну Ивановну?

Трубачева. И Анну Ивановну куда-нибудь...

Гаркуша. Дошла, голубушка.

Трубачева. А может, это хорошо звучит — голубушка?

Гаркуша. Красиво звучит.

Стук в дверь.

Голубь, Голубь прилетел.

Трубачева. Что же вы? Что же вы не открываете? (Бежит открывать дверь.)

Входит Голубь. Останавливается, увидев у двери Трубачеву.

Голубь. Шеремет не приходил?

Трубачева. Не знаю.

Голубь (Гаркуше). Не приходил директор?

Гаркуша. Не было.

Голубь (увидев стол). А это что?

Гаркуша. Приказано. Посошок... Стременная, по-старинному. Отлучусь я, Мария Петровна...

Трубачева. Идите, идите.

Гаркуша. Так что вы сами уж тут...

Трубачева. Сами, сами.

Гаркуша уходит и закрывает дверь.

Голубь (услышав поворот ключа, вздрагивает). Нас, кажется, закрыли?

Трубачева. Да. По моей просьбе.

Голубь. Что-то новое...

Трубачева. У нас всегда все новое.

Голубь. Вы сегодня какая-то особенная. Радуетесь?

Трубачева. Чему?

Голубь. Спокойней жить будете. Кончилась моя командировка. Просто удивительно. Месяц, как один день, пролетел.

Трубачева. Радуетесь?

Голубь. Чему?

Трубачева. Что домой возвращаетесь?

Голубь. Да как вам сказать...

Трубачева. Как думаете, так и скажите. Только честно.

Голубь. Почему же я должен быть нечестен?

Трубачева. Перед расставанием положено говорить правду или...

Голубь. Или?

Трубачева. Или ничего не говорить.

Голубь. Скажу правду. Только правду. Полезная командировка. Увидел много новых явлений. Пришел к выводу, что так называемая массовая работа должна вестись индивидуально, выборочно, так сказать...

Трубачева. Неужели за этим надо было так далеко ездить?

Голубь. Вы сегодня колючая... Нездоровы? Вас лихорадит?

Трубачева. Нет, ничего... Легкий озноб.

Голубь. Может быть, шаль накинете?

Трубачева. Накину.

Голубь. Где она?

Трубачева. В моей комнате.

Голубь. Я еще ни разу не заглядывал к вам.

Трубачева. Загляните.

Голубь. А где она?

Трубачева. Прямо перед вами.

Голубь. Шаль где?

Трубачева. Лежит на кровати.

Голубь уходит и возвращается с шалью, накидывает ее на плечи Трубачевой.

Голубь. Теперь не холодно?

Трубачева. Холодно.

Голубь. Что же мне еще сделать?

Трубачева. Ничего. Продолжайте сообщать свои впечатления о массовой работе.

Голубь. А на чем мы остановились?

Трубачева. На словах «так сказать».

Голубь. А что было выше?

Трубачева. Слово «выборочно».

Голубь. Да, действительно выборочно... Все в жизни выборочно, а сама жизнь невероятно изменилась. Люди стали другими.

Трубачева. Люди остались такими, как были.

Голубь. Да? Вы так считаете?

Трубачева. Я так считаю.

Голубь. Но все же нельзя пользоваться старыми схемами.