Судьба-индейка

растительного и животного происхождения, а также минеральные, богатые фосфором и витаминами корма. Ясно?

Даша. Ясно. В чей рацион?

Лиза (поднявшись). Даша, так нельзя!

Даша. Что ты возмущаешься? Я спросила — в чей рацион?

Лиза. Но о чем же мы ведем речь?! Кого нужно кормить так, чтобы добиться наибольшей товарности?! Кого? Ты понимаешь, кого?!

Даша. Это же ясно... Индюшек. Но мне показалось — разговор идет о нашем рационе... Я испугалась.

Лиза. Чего ты испугалась?

Даша. Я боюсь фосфора, он светится. Меня же могут увидеть насквозь. И белковых кормов боюсь! От них очень прибавляют в весе. А я берегу талию.

Лиза. Сегодня приедет Ангелина Ивановна, она уж спросит, чем мы тут занимались!

Даша. Я, например, отлично усвоила вопрос о селекции и отбраковке слабого поголовья индеек еще в период, когда они делают первые шаги в жизни. Это важно?

Горлышкин. Очень даже важно.

Даша (Лизе). А ты все хочешь успеть за один месяц? Егор Архипович, у Ангелины Ивановны специального птичьего образования не было?

Горлышкин. Не было. Практика и природный ум.

Даша. А природный ум — как природный газ: если есть — есть, а если нет — так уж никогда не будет. (Горлышкину.) У нас с Лизой есть природный ум?

Лиза. Не отвечайте, Егор Архипович, на глупые вопросы, она кого хотите запутает... Ей лишь бы не заниматься.

Даша. На двух особей женского пола двух умных слишком много. Не случайно в техникуме про нас говорили: «Ум — хорошо, а полтора — лучше».

Горлышкин. Вы очень даже способные. И ежели переймете опыт Ангелины Ивановны в ее обращении с индейками...

Даша. А с индюками?

Горлышкин. Что вы имеете в виду?

Даша. Я имею в виду настоящих индюков. (Копирует, как кричат индюки. Горлышкину.) Пусть приезжает ваша Ангелина, я готова к экзаменам.

Горлышкин (смущенно). Почему же она моя?

Лиза (решительно). Даша, я уйду!

Даша (Горлышкину). Где Семен?

Горлышкин. Не имею точных сведений.

Даша. Вчера с вечера пришел к Пивню. С ружьями оба исчезли в неизвестном направлении.

Лиза. На рассвете в районе куриной фермы была стрельба...

Даша. Только ты, пожалуйста, не притворяйся, что ты об одних птицах думаешь! У тебя тоже в глазах огоньки про что другое пробегают... Вижу.

Лиза. Какие такие огоньки?

Даша. А ты знаешь, что Стендаль сказал?

Лиза. Знаю.

Даша. А Егор не знает.

Горлышкин. Читал «Красное и черное» и другие сочинения.

Даша. Я наизусть помню, что говорил классик французской литературы о женском разуме. «Он всегда вреден им, так как выступает на сцену только для того, чтобы пожурить их за вчерашнее наслаждение и повелеть им не наслаждаться завтра».

Лиза. Да ты соображаешь, что говоришь?

Даша. Так то ж не я. То французский классик Стендаль. Но, между прочим, я с ним согласна. (Поет и сама аккомпанирует на гитаре.)

Когда раскинет ветви
Заречный сад весной,
Вернусь я на рассвете
От милого домой.

Попробуй ты, сумей-ка
Все в жизни угадать,
Судьба — индейка,
А жизнь — копейка,
Ах, как мне счастье удержать?

Заря взойдет над речкой
С моей мечтой в ладу;
Я сяду на крылечко,
И в дом я не пойду.

Попробуй ты, сумей-ка
Все в жизни угадать,
Судьба — индейка,
А жизнь — копейка,
Ах, как мне счастье удержать?

Когда б светился милый,
Как яркая звезда,
Ему бы подарила
Я сердце навсегда.

Передает гитару Лизе, та играет и поет, Даша танцует.

Попробуй ты, сумей-ка
Все в жизни угадать,
Судьба — индейка,
А жизнь — копейка,
Ах, как мне счастье удержать?

Через забор лезут Пивень и Адамчик.

Адамчик. Тихо! Нас здесь нет, вы нас не видели.

Горлышкин. Вы што?