Воровского.
НА РЫБАЛКЕ
Николай Константинович Старшинов рассказывал мне, как он и его молодая жена пригласили Смелякова порыбалить. Сам Николай заядлый рыбак, а жена его впервые взяла удочку в руку, но, как часто бывает, новичкам везет, и она вытаскивала одну рыбешку за другой. Смелякова это злило:
– Черт знает что! Я, большой советский поэт, не могу поймать ни одной рыбки, а какая-то … без конца ловит!
ПРИНИМАЛИ ЗАЙЦА
На заседании московской секции поэтов принимали в члены Союза писателей Анатолия Зайца. Было это в конце шестидесятых. Дрожал Заяц. Смеляков сидел на председательском месте и, облизав губы, спросил у секретаря секции поэтов Германа Флорова:
– Ну что у нас там еще?
– Последний вопрос. Прием в члены Союза писателей Анатолия Зайца.
– Ну, тут, по-моему, вопрос ясен,- сказал Смеляков.- Двух мнений быть не может. У нас же было решение: Зайца в члены Союза писателей не принимать!
– Не было такого решения, Ярослав Васильевич! – возразил Флоров.
– Герман, ты ничего не помнишь, потому что не ведешь протоколы, а я помню, что у нас черным по белому было записано: Зайца в члены Союза писателей не принимать. Все ясно.
– Я тоже не припомню такого решения, – заметил Константин Ваншенкин.
– Да не было этого! – воскликнул Владимир Тур- кин.
– Не было, не было,- заворчал Смеляков,- я же помню, что было! У Зайца вышла всего одна книжка, и мы не можем по ней его принять. Мне Егор Исаев на днях сказал, что у Зайца в этом году в «Советском писателе» выходит «суперпрекрасная книжка». Узнаете стиль? Так вот, подождем ее выхода и тогда будем решать.
– Да нет же, Ярослав Васильевич, у него вышло уже три книжки! – сказал Туркин, а бедный Заяц стал робко подвигать сборники по столу по направлению к Смелякову. Тот взял одну книжку- «Марш на рассвете»:
– Ну что это за книга – «Марш на рассвете»? «Ты на рассвете», «Я на рассвете»… К тому же они вышли у него где-то в Виннице…
– Не в Виннице, а в Москве, Ярослав Васильевич! – подал голос Заяц.
Смеляков уткнулся в титульные листы сборников: да, Москва.
– Так о чем речь, товарищи, я не понимаю? Меня ввели в заблуждение,- прорычал он. И обратился к Флорову: – Это ты, Герман, виноват, не ведешь протоколы! Хорошо, Заяц, читайте нам одно свое самое лучшее стихотворение. Но чтоб было не хуже «Любки Фейгельман», которую я читал даже в Московском горкоме партии! – почему-то сказал Смеля- ков и засмеялся.
Заяц стал читать длинное стихотворение, кажется, о друзьях. Я наблюдал за Смеляковым. Он уже сидел в полудреме, видимо, до заседания успел побывать в буфете. Похоже, стал засыпать. В это время Заяц с пафосом произнес очередную строку, что-то вроде: «поднять стакан вина с друзьями…» Смел яков встрепенулся:
– Неплохая строка! Поднять стакан вина с друзьями… Так о чем речь, товарищи? По-моему, вопрос ясен. Кто за то, чтобы принять Анатолия Зайца в члены Союза писателей? – И поднял руку.
Приняли единогласно. Поздравляя Зайца, я в этот день ему не завидовал.
ЕВГЕНИИ ОНЕГИНЫ…
На одном обсуждении Смеляков сказал:
– Мне надели эти Евгении Онегины с партийными билетами!
ГОНОРАР
Как-то он выбирался из сугроба возле Дома литераторов, а выбравшись, сказал с сожалением:
– Вчера получил гонорар, хотел от Таньки спрятать и засунул в такси под сиденье…
– у американского посольства готовят трибуну и стягивают милицию,- сказал он,- сейчас будет стихийный митинг протеста…
ПРЕДСКАЗАНИЕ
Прочитав стихи юной симпатичной поэтессы, Сме- ляков сказал:
– Девочка, ты, может, и пробьешься, но ведь тебя за… бут!
Похоже, так и вышло.
ПОЗДРАВИЛ
Мне рассказывали, что в день свадьбы Евтушенко с Ахмадулиной в «Правде» вышла разгромная статья о Евтушенко. В то время это много значило. Молодожены решили зайти к Смелякову, чтобы тот их поздравил. Они предстали перед ним, и юная Белла сказала:
– Ярослав Васильевич, мы с Женей сегодня расписались и вот пришли к вам…
– Это мне напоминает свадьбу Гитлера и Евы Браун,- мрачно сказал Смеляков.
Он прочитал статью…
ПОЧЕМУ?
Ярослав Васильевич рассказывал, как был в гостях у Евтушенко:
– Вошел в прихожую. Смотрю: за дверью картина, сапоги видны. Неужели Сталин? Оказалось – рыбак. А я подумал, Сталин. Это у Чуева бог – Сталин. А у меня Ленин. – Подумав, добавил: – А может, даже и Маркс. Дальше еще комната, там спит его эта Галя… Он достал из холодильника сухое вино, а я вообще не пью эту кислятину. Вышел на балкон, плюнул вниз, попал на его машину. Стою и думаю: «Почему я всю жизнь пишу за Советскую власть, и у меня двухкомнатная квартира, а Евтушенко пишет против Советской власти, и у него сто квадратных метров?»
(Что-то было в этих словах. Один из руководителей Союза писателей, помнится, сказал мне с улыбкой: «Хочешь получить квартиру – напиши заявление против ввода наших войск в Чехословакию, сразу дадут!»
