себя я не обнаружил, это оказалась стандартная защита на основе электрошокера. Камень в защитном механизме был сильно разряжен, и мне удалось просто перекачать энергию из него в свою ауру. Защиту мне снять удалось, но дверь имела врезной замок, и без ключа вскрыть ее было проблематично. Пришлось подниматься наверх и искать ключ в вещах убитых. На рубахе среди денег ключа не было, и я пошел искать его в одежде убитых. Шаки добросовестно вывернули карманы покойников, сняли кошели, но поясные ремни просто свалили в кучу. В этой куче я нашел много интересного. В потайных кармашках ремней обнаружилось еще тридцать два золотых империала, целая горсть колец с драгоценными камнями и два ключа. Большой ключ подошел к срезанному замку на первой двери, второй открыл железную дверь.
За дверью оказался небольшой коридор, приведший нас в комнату с пятью дверями. В потолке виднелись два круглых отверстия. Скорее всего, это вентиляция, так как в эти отверстия могла пролезть только кошка. Две комнаты оказались пустыми, в третьей мы нашли четырех узников. Два пленника уже не дышали, но в остальных жизнь еще теплилась. Моей радости не было предела, когда узнал Торвина и Риса. Ребята были на последнем издыхании. Охранники, видимо, железную дверь не открывали, боясь магической защиты, и узники остались без воды. Взяв у Колина флягу, я стал поочередно поить находившихся в беспамятстве друзей.
«Нужно отправить Первого за носилками и помощью, а пока осмотреть последнюю камеру», — подумал я.
Сканирование следующей камеры показало наличие очень слабой ауры. Внутри камеры умирал еще один узник. Через решетку ничего видно не было, и я, открыв дверь, вошел внутрь. Краем глаза мне удалось заметить какое-то движение, и тут моя голова буквально взорвалась.
Я снова тонул в водовороте кораблекрушения. Луч солнца на поверхности становился все дальше от меня и, наконец, погас окончательно, все вокруг окутала чернота.
Глава 22
ПРИНЦЕССА ВИКАНА
Мой разум медленно выплывал из темноты. Сознание неохотно соединилось с телом. Меня раскачивало, как лодку на волнах. Потом вдалеке появились звуки, сначала монотонные и неразборчивые, как шепот ветра за окном. Постепенно звуки из шепота ветра стали походить на человеческие голоса. Голоса становились все ближе и отчетливей. Голову прорезала отчаянная боль. Мое тело выгнулось в судороге, и голоса опять стали еле слышны. Меня снова начало раскачивать, как в лодке, голоса приближались, и опять боль. В этот раз я не провалился в черноту. Из моих ушей как будто вынули пробки, и я услышал разговор:
— Викана, если он умрет, то тебе не жить. Я не посмотрю на то, что ты дочь Великого князя гвельфов, — послышался голос Колина.
— Хуман, как ты смеешь таким тоном разговаривать со мной?! — раздался надменный девичий голос.
— А мне насрать, что ты думаешь о моем тоне. Ингар — глава моего клана, я обязан ему жизнью. Если он умрет, я оторву тебе голову и отправлю твоему отцу в подарок.
— Хуман, тебя тоже табуреткой по голове ударили? Главой клана через три года станет Ингур, а пока ты регент. Этот громила не Ингур, я Ингура с детства знаю.
— Уши прочисти, девчонка! Это Ингар, а не Ингур. Ингар — родной племянник Стаса и старший брат Ингура, истинный высокородный, как и твой дед Алакдар. Он пришел из мира Стаса отомстить за его смерть.
— Мамочка дорогая, — раздался испуганный голос Виканы. — Отец меня убьет.
— Не беспокойся, не убьет, тебя убью я.
— Что же мне делать?
— Что делать, что делать? Лечи Ингара, ты ведь посвященная Леде, можешь лечить наложением рук.
— Я не могу лечить!
— Почему это?
— Барон на меня изолирующий браслет надел, этот браслет мою Силу блокирует. Как его снять, я не знаю.
— Покажи браслет.
— Вот он, Колин.
— Всего одна заклепка. Пошли в кузницу, зубилом в два счета срублю, — раздался голос Колина.
— Ты с ума сошел! А если браслет мне руку отрежет?
— Да хоть голову, пошли, говорю тебе!
Послышался удаляющийся шум борьбы — это Колин потащил куда-то девчонку. Мерное покачивание носилок убаюкало меня, и я провалился в сон. Голове стало тепло, боль куда-то ушла. Кожу на голове стало покалывать, и она начала нестерпимо чесаться.
— Это надо же, ни разу такого не видел. Всего полчаса прошло, шишка исчезла, и кожа приросла на место. Ты Ингару почти весь скальп своей табуреткой сняла, а теперь он как новенький, даже шрама не видно. Когда он придет в себя?
— Раненый будет спать до утра, пока силы восстановятся, — ответила Викана.
Я открыл глаза и сел на кровати.
— Некогда мне разлеживаться.
От кровати отскочила высокая девушка в длинном, до пят платье. На лице гвельфийки светился темно-синий бланш на оба глаза.
— Это ты Викана?
— Да, высокородный, — ответила девушка с поклоном.
— Колин, это ты так постарался? — спросил я, указывая на синяки под глазами Виканы.
— Хотел, да не успел. Это Первый приложился, еле оттащил.
— Где Первый?
— В подземелье в камере запер, еле скрутил, а то он Викану на куски бы порвал.
— Колин, его надо выпустить, он, наверное, успокоился.
— Сейчас, успокоился! Он, когда я тебя из подземелья выносил, так выл, что я думал, уши лопнут. Ты лучше сам за ним сходи.
— Высокородный, ты должен убить шака, он поднял руку на гвельфийскую принцессу! — напыщенно произнесла Викана.
— Что тебе говорил Колин насчет твоих претензий к нему по поводу его тона, помнишь?
Оливковое лицо Виканы посинело и сравнялось по цвету с синяками вокруг глаз. Так, наверное, краснеют гвельфы.
— Он сказал «насрать», так вот, я с ним согласен. Я сейчас все брошу и пойду убивать своих друзей в угоду сопливой девчонке, разбившей мне табуреткой голову.
Девушка надула щеки и отвернулась к стене.
— Викана, хватит дуться, пойди лучше помоги Торвину и Рису, которых мы, как и тебя, из подземелья освободили.
— Колин, где они?
— В соседней комнате, — ответил хуман.
— Проводи девушку, а я в подземелье за Первым.
Передряги прошедшего дня сильно истощили мои энергетические запасы. Место для подзарядки мне удалось обнаружить еще во время первого спуска в подземелье. Подходящий луч Силы находился в одной из комнат, рядом с большой бочкой вина. Подзарядка потребовала около получаса. Теперь нужно освободить шака. Первого я обнаружил в одной из камер темницы. Колин явно перестраховался: шак, обмотанный толстой веревкой, как куколка бабочки, тихо поскуливал, лежа в углу камеры. Увидев меня, он задергался всем телом и заулыбался, как ребенок, глядя на маму. Попытки что-то сказать шаку так и не
