Я ГОТОВЛЮСЬ СТАТЬ ОТЦОМ
Двигатель дельтаплана ровно гудел за моей спиной, и я сделал круг над эскадрой, вытянувшейся в колонну перед фарватером, ведущим в бухту Плача. Имперский дозор, расположившийся на скале у входа в бухту, уже заметил корабли и подавал какие-то сигналы дымом от костра. Я положил аппарат на крыло и решил выбрать эту скалу мишенью для пристрелки метателя. На сделанный в спешке прицел надежды было мало, поэтому мне пришла в голову мысль проверить на файерболе методику, применяемую для управления и разгона стрел. Выровняв дельтаплан, я перевел его в пологое снижение и начал выцеливать верхушку скалы, на которой суетились несколько воинов.
Первый файербол, выпущенный мной, ушел к цели с расстояния около пятисот метров, отдача резко качнула аппарат, но не настолько сильно, чтобы вывести его из-под контроля. Я погрузился в транс и переключил все внимание на огненный шар, летящий к скале. Тонкая нить Силы устремилась к файерболу и начала разгонять его по пологой дуге. Скорость огненного шара увеличилась, и он, не долетев до цели, вытянулся в эллипс и окатил скалу пламенем, как из огнемета. Вопль сгорающих заживо людей был слышен в дельтаплане даже на высоте двухсот метров над скалой. Заложив вираж, я повернул в бухту навстречу двум имперским галерам, пытающимся блокировать фарватер. Появление дракона и огненный смерч, уничтоживший дозор на скале, резко поменял планы имперцев. Галеры, табаня веслами, пытались развернуться к берегу, а я пошел на второй заход, выбрав целью ближайшую галеру.
На этот раз дела пошли не так гладко, как мне бы хотелось. Как только дельтаплан встал на боевой курс и я начал прицеливаться, на галере грохнул выстрел метателя и в сторону дельтаплана полетел огненный шар. На мое счастье, нервы у мага не выдержали, и выстрел был произведен со слишком большого расстояния. Файербол летит относительно медленно, и расстояния в пятьсот метров хватило, чтобы увернуться. Файербол не причинил мне никакого вреда, но сбил с боевого курса. Пока я закладывал вираж и снова ложился на боевой курс, одна из имперских галер причалила к пристани и с нее как горох посыпались воины. Мой второй выстрел превратил галеру с метателем в пылающий костер, после чего я, набрав высоту, начал барражировать над бухтой, прикрывая свою эскадру с воздуха.
Мне еще около часа пришлось летать над бухтой, пока наши корабли не подошли к пристани. Отряды хуманов сошли на берег и почти без потерь захватили припортовый поселок. Серьезного сопротивления враг не оказывал, и разрозненные группы имперцев очень быстро были уничтожены или сдались в плен. Мне пришлось стрелять из метателя еще два раза, это произошло, когда на горном серпантине показался отряд из сотни имперцев, пытающихся уйти в горы. Чтобы не заполучить у себя под боком имперский партизанский отряд, я дождался, когда колонна бойцов втянется на дорогу, идущую вдоль обрыва, и сжег авангард двумя файерболами. Оставшиеся в живых воины бросились назад в поселок, где были убиты или взяты в плен.
Операция по захвату бухты Плача закончилась только под вечер. На флагманскую галеру то и дело прибывали посыльные с докладами о положении дел в поселке, о наших убитых и раненых, о потерях имперцев. Мой штаб, состоящий из Колина, казначея Рапара и Арчера, оказался завален делами по горло. Необходимо было организовать оборону бухты, разместить на берегу женщин и детей, найти продовольствие, разослать по угрожаемым направлениям разведку. Повесив на подчиненных неотложные дела, я отправился к раненым, захватив с собой Тузика. Потери у нас оказались небольшими, всего четверо убитых и одиннадцать раненых. В основном это были молодые воины из клана «Желтая змея», для которых этот бой оказался первым. С девятью ранеными мне удалось разобраться довольно легко, но два случая оказались очень тяжелыми, и мне даже при помощи Тузика никак не удавалось вытащить ребят практически с того света.
Один из воинов получил удар копьем в живот, и наконечник вылез из спины раненого, а у второго воина почти до легкого была разрублена ключица. Раненые потеряли много крови и держались только на магической подпитке. Опыта в лечении подобных увечий у меня не было, здесь требовался обученный специалист, а не самоучка. Я приказал пригласить в лазарет Викану, хотя предстоящая встреча с принцессой наполняла душу горечью. Гвельфийка пришла минут через десять, и вид у нее был такой, что краше в гроб кладут. На осунувшемся лице принцессы остались только огромные голубые глаза. Она тоскливо посмотрела на меня и спросила:
— Что я должна сделать, сиятельный?
В душе снова начала закипать черная злоба, но в этот раз я задавил ее в зародыше.
— Викана, раненым нужна твоя помощь, я самостоятельно с такими ранениями справиться не могу.
Викана, кивнув, склонилась над парнем с раной на плече. Я погрузился в транс и начал подкачивать тусклую ауру принцессы магической Силой. Через полчаса рана на плече воина начала затягиваться, и он погрузился в гипнотический сон. Состояние второго раненого оказалось безнадежным, более двух часов мы пытались спасти его, но он умер, не приходя в сознание. Викана отдала почти все свои силы умирающему воину и едва стояла на ногах. Я уложил ее на пустующую кровать и погрузил в сон при помощи ментального воздействия. Принцесса поначалу пыталась сопротивляться, но силы были неравны, и я просто вломился в ее сознание. Физически и энергетически Викана оказалась истощенной до критического уровня, за которым могли возникнуть серьезные проблемы со здоровьем. Поэтому мне пришлось заняться лечением Виканы всерьез. Я перенес девушку в ее каюту на галере и уложил на кровать.
Для начала мне потребовалось подкачать ее ауру до стабильного состояния и синхронизировать со своей, затем шаг за шагом я стал сканировать ее тело, попутно восстанавливая нарушенные энергетические потоки, массируя затекшие мышцы и проталкивая застоявшуюся кровь по сосудам. Через час, закончив восстановление несложных повреждений в организме принцессы, я перешел к лечению ее внутренних органов. Первое, что сразу бросилось мне в глаза, — это явно перегруженная печень девушки и начавшийся в крови токсикоз. Я мысленно приказал Тузику заняться очисткой крови Виканы, а сам решил повнимательнее присмотреться к двум странным энергетическим сгусткам в районе тазовых костей.
Тузик послушно воткнул свои клыки в бедро Виканы и начал процесс своеобразного гемодиализа. Через полчаса после начала этой процедуры кровь приобрела здоровый вид, и Тузик расцепил клыки. Я сразу заживил ранки от зубов малхуса. Процедура очистки крови Виканы далась Тузику нелегко, потому что яд, отравлявший принцессу, сказался и на его самочувствии. Беднягу начало трясти, как в лихорадке, а потом вырвало какой-то зеленой слизью. Мне пришлось срочно отпаивать отравившегося малхуса водой и подкачивать его ауру. Тузик вылакал, наверное, целое ведро. Я снова занялся спящей Виканой, сканируя ее тело.
Непонятные энергетические образования сосали из организма принцессы магическую силу и из крови — питательные вещества, ущерб, наносимый ими, был невелик, но если они стали бы разрастаться, то могли сильно повредить здоровью девушки.
«Поздравляю тебя, хранитель, у тебя скоро будут щенки!» — прозвучал в голове голос Тузика, вернувшегося в каюту.
Я едва не подпрыгнул от неожиданности, потому что еще не привык к разговаривающему Тузику.
— Какие еще щенки? Ты себе подружку нашел? — переспросил я.
«Извини, я оговорился, у людей не бывает щенков, у вас дети. В животе у Виканы два совсем маленьких твоих детеныша, неужели ты не видишь?»
«Господи, какой же я дурак! Ведь чувствовал, что Викана беременна, и рассказал об этом Колину — и здрасте, не признал собственных детей», — мысленно выругался я.
После этой радостной вести на лечение Виканы ушло еще около часа, после чего я стал наблюдать за двумя крохотными комочками жизни, растущими в ее животе. Любопытство неожиданно подтолкнуло меня к осознанию очень важной и опасной проблемы, вставшей передо мной и Виканой. Наблюдая за развитием плода, я заметил, что кровь принцессы отравляется продуктами жизнедеятельности, производимыми этой новой жизнью. Тоненькие зеленые струйки вливались в кровоток, а печень не могла очистить от них кровь. Возможно, в этом обстоятельстве и таилась причина низкой рождаемости у гвельфов. Открывшаяся картина была очень похожа на своеобразный резус-конфликт, когда организм матери воспринимает собственного ребенка как чужеродное тело и старается его отторгнуть. У людей это довольно редкая проблема, а у гвельфов, скорее всего, поголовная. Ребенок травит организм матери, и происходит выкидыш, или мать умирает от сильнейшего токсикоза. Проблему токсикоза гвельфы, наверное, решают с помощью плодов
