Шила открыла новую карту и вздрогнула от неожиданности. Всего десять минут назад, когда она гадала на себя, выпала карта, означавшая страсть. Теперь все повторилось. Как рок, как наваждение, как предзнаменование.
Это так напугало Шилу, что она с трудом подавила желание немедленно сбросить карты со стола. Скрепя сердце она открыла оставшиеся. Дурные предчувствия ее не обманули. Расклад недвусмысленно говорил об одном: королю и его даме суждена не просто любовь, а испытание страстью.
— Я догадываюсь, на что намекают карты. Надеюсь, вы тоже? — глухо спросил Ирвинг.
— Чушь! — с жаром выпалила Шила, поспешно сгребая колоду. — Эта дама не моей масти, к тому же она означает замужнюю женщину.
— Но я загадал именно на вас, и карты однозначно ответили, что мы будем любовниками, хотя вы и помолвлены.
— Откуда вы знаете?
Ирвинг усмехнулся.
— Сорока на хвосте принесла. А сегодня я смог убедиться: вы не пара друг другу.
— Это уж слишком! — возмутилась Шила. — Не вам судить, кто годится мне в мужья.
— Не обманывайте себя, дорогая, вы никогда за него не выйдете!
— Почему же? Или вы умеете читать в сердцах?
Ирвинг холодно улыбнулся.
— Вам нужен не ваш жених, а… я.
— Какого черта! С какой стати вы вбили себе в голову эту чушь?!
— Я сужу по вашим взглядам, которые ловлю на себе. Они весьма красноречивы.
— И как же я на вас смотрю?
— Словно боитесь меня… Вас ведь тянет ко мне, Шила! Не отпирайтесь, я вам нравлюсь… — Он посмотрел на нее плотоядным взглядом. — Не терзайтесь, это притяжение взаимно с единственной лишь разницей — я отдаю себе в том отчет, а вы нет… Признаюсь, мне доставляет удовольствие видеть робость в ваших глазах. В такие секунды вы выглядите абсолютно беспомощной и очень женственной, а у меня возникает непреодолимое желание немедленно заняться с вами любовью.
— Мистер Ирвинг, я не намерена терпеть подобное обращение! Прошу вас, соблюдайте приличия! Вы и так слишком вольны на язык.
— Отнюдь. Я еще не спросил, каков ваш жених в постели? — Глаза Ирвинга насмешливо блеснули, когда он взглянул на ошарашенную Шилу. — Подозреваю, он держит вас на голодном пайке, а, скорее всего, намерен «осчастливить» как женщину только после свадьбы. Приступи он к делу до того — вы, возможно, разочаруетесь и сбежите, зачем же ему рисковать? Я знаю такой тип мужчин. Они разглагольствуют о неких моральных принципах, порядочности, чтобы скрыть отсутствие определенных потенций.
Она покраснела до корней волос.
— Боже, какой изощренный цинизм!
— Вы — самая сексуальная женщина, которую я когда-либо видел. Но вашему жениху это неведомо. Он остался холодным как лед, когда вы на лужайке подошли и обняли его. Да будь я на его месте, тут же затащил бы вас в кусты…
Шила гневно вскочила из-за стола. Ирвинг ухмыльнулся, тоже встал и направился к ней. Дерзко, уверенно.
— Если вы выйдете замуж за этого слизняка — потом проклянете себя, — очень тихо произнес он.
— Я не изменю своего решения!
— А это мы еще увидим. — Ирвинг подошел к ней так близко, что буквально обжигал своим дыханием. — Я постараюсь спасти вас от роковой ошибки. Не уговорами, так силой. И держу пари, в конце концов, Шила Грейс, воображающая себя волевой женщиной, мне подчинится…
Она с ужасом понимала: одного взгляда этих глаз достаточно, чтобы укротить ее. Но больше пугало Шилу другое, а именно то, что где-то внутри нее нарастало желание безраздельно принадлежать этому человеку — властному, сильному, уверенному в себе…
Разбуженное Роналдом Ирвингом чувство живо всколыхнуло в памяти историю с Фрэнком, о которой Шила даже думать себе запрещала. Он был с ней жесток и безжалостен, но Роналд в двадцать раз опаснее! Старше, опытнее, искушеннее. Фрэнк всего лишь нанес ей удар, пусть и ощутимый, Роналд же способен полностью и навсегда разрушить ее как личность.
— Если я и подчинюсь вам, то только под дулом автомата, мистер Ирвинг, — угрюмо сказала она.
— А вот мы сейчас проверим.
Рывком он схватил ее за руку.
— Не прикасайтесь ко мне!
— О, да ваш пульс просто взбесился!
— Отпустите!
— Ни за что. Я не болван, как ваш женишок.
— Да что вы себе позволяете! — В железных объятиях Ирвинга Шила буквально задыхалась.
— Пока еще ничего, иначе бы вы не спрашивали.
— Подлец!
Роналд рассмеялся.
— Когда мужчина до смерти хочет женщину — это вовсе не означает, что он подлец. Сопротивление только распаляет его, да ее тоже. Разве не так?.. Вы дрожите, негодуете, но меня ваш гнев не обманет. Смелее, Шила! Расслабьтесь и дайте волю своему темпераменту. Не думайте о приличиях, пусть о них рассуждают бесполые ханжи.
— Умоляю, Роналд, оставьте меня в покое.
— Так-то лучше, вы уже называете меня по имени.
— Вы пользуетесь тем, что сильнее меня!
— Мужчина по своей природе завоеватель, моя прелесть. Рано или поздно я все равно возьму свое.
— Никогда! — воскликнула яростно Шила.
— Так попробуйте остановить меня! Не получается?.. И не получится, потому что на самом деле вы тоже страстно хотите меня…
Шила похолодела. Он угадал то, в чем она не желала себе признаться.
Словно дремавший до времени вулкан заговорил в ней, грозя сжечь изнутри дотла. Внизу живота сладко ныло, груди налились тяжестью, соски отвердели.
— Неужели вам доставляет удовольствие унижать женщину?
— Унижать? — притворно изумленно переспросил Ирвинг.
И тут Шила поняла: да этот человек, принадлежащий к сильным мира сего, просто валяет дурака!
— Захотелось поразвлечься? Так найдите себе соответствующую партнершу.
— Я уже нашел.
Она в отчаянии принялась молотить кулачками его грудь, плечи. Он только улыбался, еще сильнее сжимая ее, будто железными руками, а потом вдруг стремительно наклонился и впился ей в губы.
В голове сразу зашумело, глаза затуманились, тело безвольно обмякло, все вокруг перестало существовать: и этот нелепый шатер, и шумящая за его парусиновыми стенами толпа. Шила ясно ощущала лишь вкус поцелуя и чуть горьковатый запах одеколона, а еще — горячие ладони сначала на груди, потом на спине, на бедрах… И эти прикосновения окончательно лишали ее воли.
Это было словно наваждение. Уставшая сопротивляться Шила сдалась и сама обхватила Роналда за шею, приникла к нему всем телом. Неспособная, более сдерживаться, растворилась в неистовом желании… И рухнули барьеры, так долго ограждавшие ее, от жизни, любви, страсти. Появился он, Роналд Ирвинг, освободил ее из плена и заставил почувствовать себя женщиной. Однако страх вновь оказаться на краю пропасти заставил Шилу резко отстраниться.
— В чем дело? Ты боишься, сюда войдут? Плевать!
Ирвинг с трудом скрывал досаду.
— Мы оба слишком далеко зашли, — покусывая припухшие от поцелуев губы, сказала Шила.
