двигаться вверх по течению к деревне Манипу – все правильно, Олава?
Олава кивнула, а потом проговорила по-английски:
– Все верно, брат мой, ты правильно выбрал направление и правильно выбрал путь. Около реки всегда много еды. Рыба и звери, которые идут на водопой, не дадут нам голодать, и ты не будешь тратить много времени на охоту, мы сможем быстро двигаться вперед…
Патрик раздосадованно подумал, что выглядит полным дураком перед этими, людьми. Они действуют так уверенно, знают, куда направляются, и что им делать сейчас, а он, точно слепой котенок, тычется в поисках помощи. Всю свою сознательную жизнь Патрик провел в городе, который знал как свои пять пальцев. Он целыми днями делал мебель у отца в мастерской, сидел в кафе с приятелями, ухаживал за девушками… А потом этот переезд, смерть родителей, аборигены, пленение Энни. Патрик оказался в совершенно новых для себя условиях, он был растерян и чувствовал себя не в своей тарелке. Но ничего, скоро будет привал, и он покажет Олаве, что умеет хорошо охотиться и устраивать ночлег. Может быть, ему удастся завоевать доверие этой удивительной девушки. Патрик был совершенно очарован туземкой. Она выглядела совсем юной: прекрасный цветок, нетронутый бегом времени; но глаза ее говорили о том, что она много пережила и перечувствовала, речь ее была речью взрослой, умудренной жизнью женщины. Девушка эта совершенно не похожа на европейских неженок, которых нужно постоянно опекать, ублажать, исполнять их капризы. Так думал Патрик, разглядывая Олаву, которая ехала перед ним. Тем не менее ему так хотелось исполнить какое-нибудь ее желание, удивить, порадовать, увидеть, как ее темные прекрасные глаза зажигаются радостью, интересом к нему. Но нет, она даже не глядела в его сторону. Туземка почти все время молчала, глядя вперед, изредка посматривая на Джека, а Патрика не замечала, как будто его и не было. Такого в его жизни еще не было. Он привык к тому, что нравится девушкам, привык к томным взглядам, брошенным из- под ресниц, к кокетливым фразам. А с Олавой он не знал, о чем говорить. Несмотря на свой юный возраст, она казалась старше и умней его, поэтому любая заготовленная фраза замирала у него на устах, стоило ему только взглянуть на ее нежное строгое лицо.
Сейчас, глядя на ее гибкую тоненькую спину, на косы, змеящиеся до самых колен, на изящную линию шеи, Патрик чувствовал, как у него перехватывает дыхание от нежности и желания. Как он обожал эту девушку, о существовании которой несколько дней тому назад и не подозревал, как хотел сделать ее счастливой. Но он понимал, что такое сокровище, такая красота не для него. Она недостижима, как звезда на небе. Ему остается только вздыхать и любоваться, пока это возможно. Он повторял сто раз ее имя, наслаждаясь его звучанием. «Олава, Олава, Олава… – звучало у него в голове, как гимн любви. – Милая, любимая, ненаглядная, недостижимая Олава! Как хорошо, что ты есть на свете, какое счастье видеть тебя!» Вот и все, о чем он мог думать сейчас, несмотря на смертельную опасность, подстерегавшую их, на тревожные мысли о пленении сестры и смерти родителей…
Патрик и не подозревал, что в эту минуту Олава, опустив свои темные, как ночь, ресницы, мечтала о рыжеволосом гиганте, поразившем ее воображение. Она и не подозревала, что мужчины могут быть нежными, могут быть робкими, сочетая в себе львиную храбрость и силу. Она чувствовала любовь, исходящую от него, сквозившую в каждом его жесте и взгляде, обращенном к ней, и наслаждалась, как наслаждаются первыми лучами солнца после долгой зимы. Такой уверенной и сильной она себя не ощущала ни с одним мужчиной, которых она знала. Ей казалось, что удел женщины – беззаветная преданность, угождение мужу, но с Патриком она поняла, что возможны другие отношения.
Она видела, что этот белый мужчина уважает и слушает ее как равную. Он обращался с ней как с величайшей драгоценностью, и впервые в жизни она стала ценить себя, ощущать себя как личность. Вот и сейчас, не оглядываясь, она знала, что Патрик смотрит на нее, думает о ней. Олава понимала, что душа ее расцветает с ним, как лес после дождя, и благодарила судьбу за эту встречу. Как жаль, что он встретился ей так поздно, сейчас, когда она едет навстречу к своему племени, а значит, навстречу собственной смерти. Поэтому туземка решила, что не расскажет Патрику о своей любви, чтобы после ее гибели он не горевал так сильно, как если бы он потерял свою возлюбленную.
День клонился к вечеру, когда Джек с друзьями выбрался из леса к реке. Этот тяжелый, извилистый путь через чащу к воде знали очень немногие. Он узнал о нем от аборигенов, поэтому у Джека были основания надеяться, что британцам о нем ничего не известно. Другая, знакомая всем дорога, выводила к реке через два дня, так как нужно было объезжать лес и скалы за ним. Если повезет, беглецам удастся оторваться от английских солдат на несколько дней, а выиграть время сейчас было очень важно.
Оглядываясь на Олаву, Джек заметил, как побледнели ее всегда румяные щеки, а под глазами залегли глубокие тени. И хотя эта мужественная девушка не издала ни одного жалобного звука, было заметно, что она из последних сил держится в седле. Очевидно, ранение все еще давало о себе знать. Целый день беспрерывной, бешеной скачки вымотал ее совершенно. Джек решил, что пора подыскать место для стоянки, чтобы набраться сил самим, и дать отдохнуть лошадям.
Неподалеку он заметил маленькую ложбинку, окруженную со всех сторон кустарником. Считая, что это место идеально для ночлега, Джек обернулся к своим путникам:
– Друзья мои, вам не кажется, что пора остановиться и отдохнуть? Я вижу подходящее место!
Олава, несмотря на страшную бледность, возразила:
– Солнце еще высоко, у нас есть целый час до сумерек! Нельзя останавливаться, поедем дальше!
Джек непререкаемым тоном ответил:
– Ты устала, лошади тоже, а мне нужны и те и другие в полном порядке!
Олава обиженно сверкнула глазами и сдержанно ответила:
– Олава не подведет тебя в пути, брат мой. Я могу пройти много дней даже пешком, а на лошади я не знаю усталости!
Джек раскатисто рассмеялся:
– Тогда, маленькая упрямица, считай, что нам с Патриком необходим отдых! Ты согласна сделать остановку ради двух обессиленных мужчин?
Олава возмущенно надула губы и гневно воскликнула:
– Ты смеешься надо мной!
Джек смотрел на нее и вспоминал с тоской Другую строптивую девушку. Энни, милая, любимая, желанная, где ты? Сердце Джека сжималось от страха и ревности, когда он думал о ней. Патрик сказал, что Манипу влюблен в Энни… Это значит, что, скорее всего, его любимая сейчас в объятиях вождя маорийцев. Он красивый, весьма привлекательный мужчина и, возможно, его поцелуи, которые сначала были насилием, теперь для Энни желанны… Джек застонал и сжал челюсти, отгоняя от себя мучительные видения: Энни в объятиях Манипу, Энни, выгибающая спину, подставляющая его жадным губам свои полные упругие груди; Энни, стыдливо опускающая ресницы под горящим взглядом любовника… Джек вспомнил, как в ту единственную ночь их любви он впервые раздвинул ее бедра и стал целовать атласную кожу: Энни стонала, извиваясь в его объятиях, отдавая всю себя во власть его рук и губ. Впервые в жизни Джек встретил такую страстную искреннюю женщину. И вот теперь она в доме молодого красивого мужчины, который в нее влюблен. Энни даже не знает, отчего Джек не приехал в назначенный срок со священником. Может быть, она думает, что он обманул, бросил ее?
Джек усмехнулся, понимая, что придумывает оправдание для своей любимой. Пусть обстоятельства заставили ее быть с другим, но Джек обязательно найдет Энни, заберет ее и никогда не упрекнет за эту вынужденную измену. Только бы встретить ее опять, увидеть ее прекрасные зеленые глаза, роскошные медные волосы, волнующую линию груди, дивную белозубую улыбку. Энни занимала все его мысли, душа его стремилась к этой женщине неудержимо и страстно. Джек не узнавал себя: всегда в отношениях с прекрасным полом он был хозяином положения, спокойно шел на разрыв, и, даже если какая-нибудь девушка ему сильно нравилась, он знал, что рано или поздно забудет ее. С Энни все было не так. Джек горел и томился, вспоминая о ней, как четырнадцатилетний юнец, а все остальные женщины потеряли в его глазах всю прелесть и привлекательность, и хотя в жилах мужчины бушевало желание, оно относилось только к ней, к ней одной. Джек не знал, сколько времени и усилий понадобится, чтобы вновь завоевать Энни, но был уверен в том, что они снова будут вместе.
Путники быстро нарубили веток, накидали сверху травы и постелили дорожные плащи. Вырыли яму для костра и отправились на охоту. Джек, вооружившись заостренной рогатиной, замер над прозрачной водой, в которой лениво двигались рыбы. После нескольких неудачных попыток ему удалось поймать одну крупную рыбину, но он чуть было не упустил ее, когда снимал с рогатины. Олава смеялась, глядя на его потуги, а
